Русь и степное Поволжье

В.В.Шапошник.

Отношения Руси с народами и государствами Поволжья всегда складывались не просто. Достаточно вспомнить длительную борьбу с Хазарским каганатом или неоднократные конфликты русских князей с Волжской Болгарией. Образование же в XIII в. Золотой Орды с центром на нижней Волге придало этим отношениям новый характер – русские княжения оказались в зависимости от ханов.

Однако с середины XIV в. Орду потрясала ожесточенная борьба за власть между различными претендентами на престол. Одержавший победу в этой схватке Тохтамыш смог ненадолго восстановить единство государства, но война с Тимуром, закончившаяся катастрофическим разгромом, сильно ослабила Орду. Теперь распад некогда могучего государства стал лишь вопросом времени. Все попытки нового правителя Едигея возродить могущество степной империи могли дать лишь кратковременный эффект. Вскоре после его смерти начинается окончательный развал Золотой Орды. В конце концов на ее руинах в разное время на территории Поволжья появляются следующие государственные образования: Казанское и Астраханское ханства, Большая и Ногайская Орды.

Драматические события, происходившие в Поволжье, совпали по времени с междоусобной войной среди князей Московского дома. Но эта борьба за власть среди потомков Дмитрия Донского не могла остановить процесс усиления Руси, постепенного объединения ее земель под властью московского правителя. Окончательная победа Василия Темного над своими двоюродными братьями и фактическое завершение объединения основных русских земель к концу 70-х годов XV в. (при Иване III) поставили в повестку дня вопрос о свержении татарского ига.

Основным преемником Золотой орды был Большая орда, располагавшаяся в Нижнем Поволжье. Именно отношения с этим государственным образованием и привели к событиям, известным как свержение монголо-татарского ига.

Русь и Большая орда перед решительным столкновением (40 -70-е годы XV в.). Правители Большой орды, несмотря на явное ослабление собственного государства, раздираемого центробежными тенденциями, и усиление Руси, продолжали считать себя господами «Русского улуса». Мало того, отдельные «цари» и «царевичи» устраивали набеги на русские земли. Так, в 1443 г. Царевич Мустафа подверг опустошительному набегу Рязанскую землю. В летописи сохранился подробный рассказ об этом событии. По словам источника, пограбив и захватив большой полон, Мустафа предложил рязанцам выкупить пленников. После этого царевич снова объявился в русских пределах, желая переждать здесь необычайно суровую зиму. Но против пострадавших от морозов татар были посланы московские войска во главе с князем Василием Оболенским и Андреем Голтяевым. Великий князь Василий II отпустил в поход даже свой двор и «мордву на ртах» (лыжах –В.Ш.). Против Мустафы выступили и рязанцы. В состоявшейся битве татары были разгромлены, а сам царевич погиб (Полное собрание русских летописей (далее-ПСРЛ). Т.12.М.,2000. С.61-62).

Более серьезные последствия имело нашествие царевича Мазовши в 1451 г. Получив известие о появлении татар вблизи южных границ, Василий II отправился в Коломну. Однако великий князь не успел собрать значительных сил и еще по дороге узнал, что татары уже подошли к Оке, на берегу которой русские и рассчитывали остановить противника. Василий предпочел вернуться в Москву, отправив к Берегу (в то время Берегом называли берег Оки, на котором русские войска встречали татар) все наличные силы во главе с князем Иваном Звенигородским. Задачей его отряда было как можно дольше задерживать переправу татар через Оку. Выигранное время Василий стремился использовать для подготовки Москвы к осаде. Впрочем, сам великий князь не собирался оставаться в своей столице, а отправился к Волге. Вместо себя он оставил свою мать – великую княгиню Софью, сына Юрия, митрополита Иону и служилых людей.

Но город не успел как следует приготовиться к осаде – отряд князя Звенигородского отступил от Берега, даже не дождавшись подхода татар. 2 июля Мазовша появился у стен Москвы. Сразу же были зажжены незащищенные стенами посады и начался штурм Кремля. Положение осажденных было тяжелым – от дыма ничего не было видно. Ситуация для русских улучшилась лишь тогда, когда догорели постройки. Столкновения с татарами продолжались до темноты. Наутро ожидали нового штурма, и вся ночь прошла в приготовлениях к его отражению: «гражане начаша пристрой градной готовити наутриа противу безбожных, пушки и пищали, самострелы, и оружиа, и щиты, луки и стрелы, еже подобает к брани на противниыа». Но с утра татар под стенами Кремля не оказалось – ночью они услышали сильный шум, решили, что подошло свежее русское войско и решили уйти в степи, бросив «от меди и железа, и прочего множество товара» (Там же. С.76-77).

И в последующие годы нападения татар из Большой орды на русские земли продолжались. Так, в 1455 г. Крупный ордынский отряд переправился через Оку ниже Коломны, но в битве был разгромлен русскими под командованием Ивана Юрьевича Патрикеева. Следующий крупный татарский набег состоялся в 1459 г. На этот раз Василий Темный отправил против ордынцев крупные силы под командованием своего наследника князя Ивана Васильевича (будущего Ивана III). Русские войска встретили противника на берегу Оки и впервые за все время русско-ордынских конфликтов силой не допустили переправы вражеского войска в центральные районы государства. Потерпевшие поражение татары отступили от Берега. В Москве эту победу восприняли с воодушевлением – в ее честь даже была построена новая каменная церковь (Там же. С.112).

Но на следующий год (1460) большеордынские татары снова напали на Русь, выбрав на этот раз территории на правом берегу Оки, считая их менее защищенными. По словам летописи, под стены Переславля Рязанского явился сам хан с основными татарскими силами. Все попытки взять город штурмом были отражены, татары понесли серьезные потери – «многу же язву приаша вои его от гражан, избиении быша мнози и уязвлении. И ничтоже успев граду тому, с срамом отступи от него и отиде в поле» (Там же.С.113).

В 1462 г. умер Василий Темный и на московский престол вступил Иван III. Об изменениях в Большой орде с подобной точностью говорить нельзя – хронология правления ханов очень запутана, и к тому же там зачастую было несколько правителей, боровшихся друг с другом. Впрочем, в 60-е годы XV в. на ордынском престоле укрепляется хан Ахмат. Ему удается в какой-то мере возродить мощь Орды и выступить с претензиями на объединение всех бывших владений Улуса Джучи под своей властью. Будущее показало, что его претензии были иллюзорны, но пока хан надеялся на возможность их реализовать. Одной из главных целей Ахмата было подчинение Русской земли, восстановление ее полной политической зависимости от хана. Ради достижения этой цели ордынский правитель готов был пойти на союз с правителем Польши и Литвы Казимиром IV, интересам которого также угрожала взросшая мощь Руси. В 1470 г. король прислал к Ахмату своего посла Кирея Кривого с богатыми дарами и «многими речами лживыми и обговорами». Целью посольства было поднять Орду против Москвы и нанести совместный удар по владениям великого князя Ивана. Однако в тот момент обострение отношений с Иваном III не входило в планы хана (Там же. С. 124). Тем не менее антимосковский союз с Литвой стал с этого времени одним из основных направлений внешней политики Ахмата.

Перед Иваном III также стояла серьезная задача – завершить объединение русских земель под главенством Москвы. Он не мог не понимать и того, что Большая орда уже далеко не так сильна, как прежде, и есть возможность окончательно освободиться от номинальной власти ханов. Впрочем, великий князь не любил торопить события и продолжал, видимо, какое-то время выплачивать ордынский «выход», хотя сам, в отличие от предшественников, в Орду никогда не ездил и ханского ярлыка не получал. В самом начале 70-х годов XV в. Великому князю удалось решить важнейшую задачу – фактически подчинить свое власти Великий Новгород.

Практически одновременно с этим летом 1471 г. отряд вятчан спустился вниз по Волге и неожиданно захватил столицу Орды город Сарай и «много товара взяша, и плен много поимаша». В тот момент в столице почти не было татарских сил, основные массы кочевников находились в одном переходе от города. Их попытка перехватить вятчан на обратном пути провалилась (Там же. Т. XXV.М., 2004.С.291). Трудно сказать, в какой мере в организации вятского набега участвовали московские власти, но в любом случае это мероприятие позволило обезопасить южные границы Руси во время победоносного новгородского похода. Для хана нападение на его столицу было открытым вызовом, требовавшим ответа. Большой ордынский поход был организован в следующем 1472 г.

Летом в Москве были получены известия о подходе татарского войска во главе с самим Ахматом. На Берег в Коломну выехал Иван III. Очевидно, основные русские силы стремились прикрыть кратчайшую дорогу на столицу, не допустить переправу ордынцев через Оку. Однако хан решил нанести удар западнее – в районе Алексина. Возможно, такое направление удара было связано с договоренностью о совместных действиях с Казимиром Литовским. Но расчеты Ахмата на помощь Казимира не оправдались.

Алексин находился в стороне от обычных маршрутов татарских набегов. Не случайно летопись указывает, что хан шел «с проводники непутьма». В городе оказалось мало людей, не было «ни пушек, ни пищалей, ни самострелов». Городской воевода Семен Беклемишев по приказу Ивана III перешел на левый берег Оки. Алексинцы оказались предоставлены сами себе. В конце июля хан предпринял штурм. По летописям, жители проявили настоящий героизм, нанесли серьезные проблемы штурмующим – «много татар избиша», но следующего штурма выдержать уже не смогли. Ордынцы подожгли укрепления, и большинство жителей «изволиша згорети, неже предатися татаром». Оставшиеся в живых попали в плен.

После гибели Алексина татары попытались форсировать Оку. Их натиск сдерживали войска под командованием Петра Федоровича Челяднина и Семена Беклемишева. Силы оказались неравными. У воевод было «мало зело людей», татар «многое множество побредоша к ним». У русских стали заканчиваться стрелы, и, по утверждению летописи, они уже «бежати помышляху». Но в этот ответственный момент сражения к месту возможной переправы подошли полки князя Василия Михайловича Верейского, а затем подтянулись и основные русские силы. До решительного столкновения дело не дошло, Ахмат не стал рисковать всем в решительной битве, а предпочел отвести войска обратно в степи. Летопись объясняет уход татар тем, что сам Ахмат «прииде на берег и видев многые полкы великого князя, аки море колеблющиеся, доспеси же на них бяху чисты вельми, яко сребро блистающи, и въоружени зело, и начат от берега отступати по малу в нощи той, страх и трепет нападе на нь, и побеже гоним гневом божиим». Правда, наряду с «божественным вмешательством» источник указывает и на эпидемию какой-то болезни, обрушившейся на татарское войско. Русские не преследовали отступающих в степи татар, была послана лишь разведка. 23 августа 1472 г. Иван III победителем вернулся в Москву. (Там же. Т. XII. С. 149-150; Т. XXV.С.297-298; Т. XX. М.,2005. С. 297-298).

Бесславное отступление Ахмата от Оки не означало, однако, его отказа от замыслов восстановить свою власть над «Русским улусом». Следовало лишь собрать большие силы и тщательнее скоординировать действия с союзником Казимиром. Великий князь Иван не желал окончательного разрыва с Ордой. Между государствами продолжались дипломатические контакты, хотя предмет переговоров не известен. Впрочем, Иван III в 70-е годы перестал платить дань, что означало отказ от признания ордынского сюзеренитета. В таких условиях новое столкновение с Большой ордой было лишь вопросом времени.

В противовес ордынско-литовскому союзу возникает русско-крымский союз. Крымское ханство, отколовшееся от Золотой орды в 40-х годах XV в., оказалось для Ивана III естественным союзником, так как стремившийся восстановить Орду в прежних границах Ахмат стал смертельным врагом правящей в Крыму династии Гиреев. Уже в начале 70-х годов устанавливаются отношения с ханом Менгли-Гиреем, вскоре ставшим вассалом могущественной Османской империи. В какой-то момент казалось, что Ахмат сможет подчинить себе Крым – в 1476 г. его войска заняли полуостров, свергли Менгли-Гирея и возвели на престол ставленника Орды Джанибека. Усиление Ахмата сразу же отразилось на русско-ордынских отношениях: 11 июля 1476 г. в Москву прибыл ханский посол в сопровождении свиты и большого количества купцов. Требованием хана был приезд самого Ивана III в Орду. Выполнение этого требования означало восстановление в полной мере ханской власти над Русью. Естественно, пойти на это великий князь не мог, но и совсем прерывать отношения с Ахматом также не стал. В Сарай отправился очередной русский посол. Вместе с тем переговоры лишь оттягивали решительное столкновение. Эти несколько лет позволили Москве окончательно присоединить Великий Новгород и усилить свое слияние в Казани.

Хорошей новостью для Ивана III оказалось также восстановление в Крыму Менгли-Гирея. К весне 1480г. был заключен союзный договор между ним и великим князем Московским. Итак, сложились две коалиции: Большая орда и Литва против Москвы и Крыма.

Стояние на Угре. Освобождение от ордынской зависимости. Кто же был инициатором военного конфликта 1480 г.? Согласно некоторым источникам инициатива в окончательном разрыве с Ордой принадлежала русской стороне. По сообщению имперского дипломата Сигизмунда Герберштейна, главную роль в этом сыграла вторая супруга Ивана III византийская принцесса Софья Палеолог, которая «повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар». Именно под ее влиянием великий князь и выступил против Ахмата. Согласно другой, еще более драматичной версии, события развивались так: хан Ахмат отправил в Москву послов «з басмою, просити дани и оброков за прошлая лета. Великий же князь ни мало…убояся страха царева, но, приим басму, лице ег, и плевав на ню, и излама ея, на землю поверже и потопта ногами своима, а гордых послов его избити всех повеле, пришедших к нему дерзостно; единого же отпусти жива, носящее весть ко царю» (Герберштейн С. Записки о Московии. М. 1988.С.68; ПСРЛ. Т. XIX.М., 2000. Стб.200).

Эти известия имеют легендарный характер: влияние великой княгини Софьи на мужа было далеко не так велико, как пытается представить Герберштейн. История же с «потоптанием» ханской басмы также лишена достоверности – не в характере такого осторожного политика, каким был Иван III, столь вызывающие шаги, равнозначные открытому объявлению войны с неизвестным исходом. К тому же в 1480 г., несмотря на заключение союза с Крымом, ситуация для великого князя складывалась далеко не самым благоприятным образом. Как раз в это время (зима 1479/1480 г.) произошел мятеж братьев Ивана III – Андрея Большого и Бориса Волоцкого, которые были не довольны действиями великого князя, обращающегося с братьями хуже, чем с собственными боярами. Удельные князья имели в виду следующее: их полки принимали участие в присоединении Великого Новгорода, но они не получили в благодарность никаких владений. Кроме того, Иван III, несмотря на имеющиеся соглашения, не допускал перехода своих людей на службу в уделы. Были и другие причины для недовольства. Ситуация внутри страны была достаточно напряженной: в начале мятежа сам Иван III находился в Новгороде, а население центральных районов страны «быша бо во страсе велице от братьи его: все грады быша в осадех, и по лесам, бегаючи, мнози мерли и от студени без великого князя». Полки мятежников двинулись к литовской границе. Князья Борис и Андрей остановились в Великих Луках и обратились к Казимиру Литовскому. Он предоставил для княжеских семей город Витебск. В таких условиях бросать вызов Ахмату и его Орде был бы безумием со стороны Ивана III.

Таким образом, столкновение было инициативой самого Ахмата, решившего использовать сложную ситуацию, в которой оказался великий князь. Некоторые источники указывают также, что ордынское нашествие было совершено «по совету братьи великого князя, князя Андрея и князя Бориса» Большие надежды возлагал Ахмат и на своего союзника литовского правителя Казимира.

По сообщению летописи, «безбожный царь Ахмат Большиа Орды поиде на православное христианство на Русь, на святыа церкви и на великого князя, похваляся разорити святыа церкви и все православие пленити и самого великого князя, якоже при Батые было». Источники подчеркивают роль в организации нашествия Казимира Литовского, который сообщил Ахмату о мятеже князей Бориса и Андрея и обещал нанести удар по Руси своими силами с запада. В Москве первые известия о движении Орды получили весной 1480 г. Речь шла о выступлении Ахмата со всей Ордой. Над русскими землями нависла смертельная опасность.

Так как было неизвестно направление татарского удара, русские войска пришлось сосредоточить на большом протяжении: сам Иван III был в Коломне, его сын и наследник Иван Иванович Молодой – в Серпухове, князь Андрей Васильевич Меньшой (младший брат великого князя, сохранивший ему верность во время мятежа) – в Тарусе. Были перекрыты места возможной переправы Ахмата через Оку. Ордынцы приближались медленно, хан ждал подхода литовских сил. Узнав, что переправы через Оку надежно закрыты русскими войсками, Ахмат решил переправиться через Угру – западнее, со стороны литовской границы. Кроме того, здесь было удобней дожидаться соединения с войсками Казимира. Впрочем, литовские войска так и не появились. Летопись объясняет отказ Казимира от выполнения союзнических обязательств тем, что «быша ему свои усобицы: тогда бо воева Мен-Гирей царь Перекопьский королеву Подолскую землю, служа великому князю». Ожидавший литовской помощи Ахмат оказался на территории Верховских княжеств, бывших в зависимости от Литвы, и остановился в Воротынске. Вслед за движением татар к Угре подошли и русские войска – по приказу Ивана III Иван Молодой и Андрей Меньшой переместились к Калуге.

Сам великий князь из Коломны отправился в Москву на совещание с боярами, митрополитом и родственниками. Вероятно, среди окружения Иван III не было полного единства по поводу дальнейших действий. Летописи упоминают «злых человеков сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей христианских, а норовников бесерменских». В других летописях указываются и имена этих «злых человеков» - Иван Васильевич Ощера и Григорий Андреевич Мамон. Они вспомнили неудачный для русских бой с татарами под Суздалем в 1445 г., плен Василия и нашествие Тохтамыша в 1382 г., когда Дмитрий Донской бросил Москву и бежал на север.

Слухи об этих разговорах и колебаниях Ивана III доходили и до населения Москвы, и поэтому появление великого князя в столице некоторые восприняли как первый шаг к будущему бегству. Посадские заявили правителю: «сам разгневив царя, выхода ему не платив, нас выдаешь царю и татаром». Ропот горожан привел к тому, что великий князь жил не в своих кремлевских покоях, а в Красном Селе под Москвой. Как свидетельство готовившегося бегства был воспринят и отъезд из столицы жены великого князя Софьи. Летописец не удержался от едкого замечания о ее бегстве: «бе бо бегала от татар на Белоозеро, а не гонял никтоже; и по которым странам ходили, тем пущи татар от боярских холопей, от кровопивцев христианских».

В действительности Иван III не собирался бежать. Столица была приготовлена к обороне на случай возможного прорыва неприятеля, в городе остались мать великого князя инока Марфа, митрополит Геронтий, князь Михаил Андреевич Верейский, московский наместник Иван Юрьевич Патрикеев. Вскоре великий князь выехал из Москвы к Угре и остановился со свитой в Кременце, занимавшем очень выгодное положение: из него можно было прикрывать Москву в случае прорыва татар и дорогу из Литвы, если бы Казимир все-таки вмешался в конфликт. В Кременец прибыли и братья великого князя Борис и Андрей. Таким образом, мятеж был прекращен, и войска Бориса и Андрея приняли участие в завершающем этапе «стояния на Угре».

Между тем Ахмат так и не дождавшийся обещанной королем Казимиром помощи, решил собственными силами форсировать Угру: « и приидоша татарове, начаша стрелять на наших, а наши на них… А наши стрелами и пищалями многих побиша, а их стрелы межи наших падаху и никого же уязвляху; и отбиша их на берегу. И по многи дни приступаху, бьщеся, и не возмогоша, и стояще, ждущее, егда река станет». Бои за переправы продолжались несколько дней, причем русские впервые в полевых условиях применили артиллерию – пищали. Но приближалась зима, Угра должна была замерзнуть и тогда переправиться через нее уже не составило бы труда.

Кроме боев за переправы между русскими и Ахматом шли и переговоры, инициатором которых летопись называет Ивана III. Вероятно, великий князь тянул время или дожидался подхода подкреплений. По словам летописи, «ко царю князь великый послал Ивана Товаркова с челобитьем и з дары, прося жалованья, чтоб отступил прочь, а улусу бы своего не велел воевати». Ахмат потребовал, чтобы Иван III лично явился к нему с повинной. Отказ великого князя лично явиться в ханскую ставку не привел к разрыву переговоров. Хан готов был удовлетвориться приездом сына или брата, или хотя бы боярина. Все эти требования остались без ответа.

Уже в начале ноября наступила зима – Угра замерзла. После этого держать войска на ее берегу, прикрывая броды, было бессмысленно. Русские силы отошли к Кременцу, стремясь защитить Москву. Дальнейшие события летописи объясняют чудом: не обнаружив русских, татары посчитали, что те дают им берег для решительной битвы, испугались и ушли в степи. В действительности, скорее всего, произошло следующее: наступившая зима лишала татарскую конницу подножного корма. Вести войну в таких условиях и рисковать своими силами в решительной битве Ахмат не мог и принял решение об отходе. Отступая, татары подвергли опустошению владения своего неверного союзника Казимира Литовского. Согласно большинству летописей татары отошли от Угры 11 ноября 1480 г. Уход Ахмата стал считаться датой окончания ордынского ига. Впрочем, согласно одной летописи, отступление татар было связано с событиями в столице Орды городе Сарае. На него, спустившись по Волге, напал отряд под командованием князя Василия Ноздреватого с татарами, находящимися на русской службе. Воевода нашел здесь только женщин и детей – «овех в полон взяша, овех же мечу и огню и воде предаша». Получив известие о разгроме, учиненном русскими, Ахмат и отступил в степи (ПСРЛ. Т.XII.С.198-203;Т.XIX.Стб.200-2003; Т.XX.С.337-346; Т.XXV.С.327-328).

Неудача Ахмата предопределила судьбу его государства – Большой Орды. Распустив свое войско, хан с немногими людьми в январе 1481 г. был застигнут ханом Тюмени Иваком и отрядами ногайцев. Нападение, вероятно, было неожиданным – Ахмат погиб. Последующие несколько десятилетий были временем агонии Большой орды. Наследники погибшего хана – «Ахматовы дети» - постепенно теряли власть над степью. Их серьезным противником был крымский хан Менгли-Гирей, давний союзник Ивана III. Окончательная гибель Большой орды связана именно с деятельностью крымцев. Борьба между ними шла с переменным успехом. Великий князь лишь изредка посылал в степь в помощь союзнику своих воевод или находившиеся на русской службе татарские отряды (например, в 1491 г.). Наконец весной 1502 г. Менгли-Гирей нанес окончательный удар по «Ахматовым детям» в устье реки Сула – последний хан Ших-Ахмед бежал в Литву, с Большой ордой было покончено.

Таким образом, отношения с Большой ордой со стороны России носили в основном оборонительный и освободительный характер. Иван III не претендовал на территории кочевий. Ханы же стремились вернуть «Русскую землю» к состоянию «улуса», полностью зависимого от воли ордынского правителя. Понятно, такое положение вело к решительному столкновению между ордынскими и русскими силами. Впрочем, великий князь стремился не обострять ситуацию, поэтому даже в 70-е годы XV в. продолжались поездки послов в ставку Ахмата. Какие-то переговоры велись в период стояния на Угре.

После гибели Ахмата Большая орда уже едва ли представляла сколько-нибудь серьезную угрозу для Русского государства (даже несмотря на отдельные набеги различных «царевичей» и ордынских «казаков») В таких условиях России было бы выгодно сохранение ослабленной Большой орды в качестве противовеса усиливающемуся Крымскому ханству. Конечно, Иван III был связан с Крымом союзным договором, но в перспективе, после разгрома буферной Орды, отношения с недавним союзником могли чрезвычайно усложниться. В действительности так и произошло. Не случайно с Ордой вели переговоры, и накануне окончательного ее крушения к хану был отправлен русский посол. Летопись специально указывает, что великокняжеский представитель должен был вести переговоры о «любви», т.е. о дружбе и мире между государствами. Однако уже вскоре Большая орда была разгромлена, и посол вернулся в Москву.

Образование Казанского ханства. Суздальская битва. Основание Казанского ханства до сих пор является одним из самых запутанных вопросов. Споры идут даже об имени первого казанского хана. Впрочем, обстоятельства, предшествующие появлению этого государства, в русских источниках изложены достаточно подробно.

Эти обстоятельства самым тесным образом связаны с борьбой внутри Золотой орды между различными претендентами на ханский престол. На какое-то время в Сарае удалось укрепиться внуку знаменитого Тохтамыша Улу-Мухаммеду. Однако спустя некоторое время хан был изгнан из своей столицы, перешедшей под власть другого представителя Чингисидов. Свергнутый хан попытался укрыться в Крыму, однако эта попытка провалилась. Со сравнительно немногочисленными сторонниками Улу-Мухаммед кочевал на русско-литовском пограничье. В конце 1437 г. его отряды заняли город Белев. Возможно, хан рассчитывал на гостеприимство великого князя московского Василия II, которому он в свое время выдал ярлык на великое княжение после его спора с дядей Юрием Дмитриевичем. Но великий князь предпочел отправить против татар большое войско во главе со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным.

Летописец крайне неодобрительно относится к походу этой рати. Воины и комендиры занимались по дороге грабежом собственного населения: «все пограбиша у своего же православного христианства, и мучаху людей из добытка, и животину, биюще, назад себе отсылаху, и неподобнаа и скверна деаху». Князья надеялись на легкую победу над небольшим татарским войском, поэтому отклонили все предложения о мире и союзе, с которыми к ним обращался Улу-Мухаммед. Он «давался во всю волю князем русским», соглашаясь стать чуть ли не великокняжеским вассалом, обещал никогда и не вспоминать о дани, которую русские должны были платить Орде. Но состоявшаяся 5 декабря 1437 г. битва имела неожиданный результат – превосходящие русские силы были разгромлены татарами, причем, по словам летописи, один мусульманин побеждал десять и более русских воинов (Там же. Т. XII. С 24-25; Т. XIX. Стб. 17-18).

После разгрома русской рати под Белевом хан вдоль южных окраин русской земли двинулся к востоку и оказался в районе Среднего Поволжья. По сообщению Казанской истории, Улу-Мухаммед уже тогда захватил так называемую Старую Казань, находившуюся на землях бывшей Волжской Болгарии. Однако своей столицей хан сделал новую Казань, отстоящую от старой примерно на 50 км. Очень скоро новое государство – Казанское ханство – значительно усилилось: «и начаша збиратися ко царю мнози варвари от различных стран» (Там же Т. XIX. Стб.19-20). Таким образом, новое ханство на средней Волге возникло уже в конце 30-х годов XV в. Впрочем, некоторые ученые считают, что Казанское ханство было основано позже – в середине 40-х годов сыном Улу-Мухаммеда Махмудом (Махмутеком).

Как бы то ни было, Улу-Мухаммед в ближайшие годы после Белевской битвы значительно усилился и уже летом 1439 г. смог осадить Москву. Василий II бежал за Волгу, а оборона столицы была поручена князю Юрию Патрикееву. Попытки татар взять Кремль штурмом не удались, и продолжавшаяся десять дней осада прекратилась. Последствия нашествия, тем не менее, были тяжелы – «хан пожже около Москвы великия посады, и хретсьянского люду изсече, в плен сведе». Сожжен был и один из самых крупных русских городов того времени – Коломна (Там же. Т. XII. С 30; Т. XIX. Стб. 20). Уже первые столкновения показывали, что Руси предстоит серьезная борьба с татарами, обосновавшимися на Среднем Поволжье.

На следующие несколько лет Улу-Мухаммед исчезает со страниц русских летописей. Вероятно, в это время он занимается укреплением своей власти в Среднем Поволжье. Но в середине 40-х годов XV в. хан активизируется: его отряды совершают нападение на Муром. Причем базой для своих действий для своих действий хан делает Нижний Новгород Старый. Вопрос о том, совпадает ли Нижний Новгород Старый с известным Нижним Новгородом, остается открытым. Так или иначе, но против татар выступил сам великий князь Василий II вместе с родственниками. Выбить Улу-Мухаммеда из его укреплений, однако, не удалось (Там же. Т. XII. С.62-63).

Весной 1445 г. в Москве стало известно, что хан отправил против Руси своих сыновей Мамутяка и Якуба. Василий II вновь выступил в поход против татар. Вскоре к нему присоединились союзные князья Иван Андреевич Можайский, Михаил Андреевич Верейский и Василий Ярославич Серпуховский, но полностью собрать силы Русь не смогла – не пришли войска Дмитрия Юрьевича Шемяки. 6 июля войско оказалось у Суздаля. В тот же день были получены известия о приближении царевичей. Русские приготовились к битве, но противник в этот день так и не появился. Вернувшись в свой стан, великий князь устроил пир – «ужынал» с братьями и боярами и «пиша долго нощи». С утра 7 июля Василий II после заутрени собрался еще «поопочнути», но в этот момент пришло известие о приближении татарского войска, уже переправлявшегося через Нерль. В спешке русские вступили в бой. Сражение развернулось у стен Евфимиева монастыря. Сперва успех сопутствовал великокняжеским воинам – татары побежали (это было притворное отступление). Часть войска бросилась в погоню, другие начали грабить убитых. В этот момент противник «паки взратившася на христиан, и тако одолеша им. Раненый Василий II попал в плен, как и многие другие - князь Михаил Андреевич и «прочих много князей и бояр и детей боярских и прочих вой». Татары тоже понесли серьезные потери, их погибло около 500 человек. Впрочем, это не помешало им сжечь окрестные села, перебить множество мирных жителей и взять большой полон.

С пленного великого князя были сняты нательные кресты и отправлены в Москву его матери и жене. Царевичи отвезли Василия II к отцу – Улу-Мухаммеду в Нижний Новгород. В августе хан вместе со знатными пленниками ушел из Нижнего Новгорода в Курмыш. Здесь проходили переговоры между великим князем и ханом. В конечном итоге Улу-Мухаммед решил отпустить Василия, «утвердив его крестным целованием, что дати ему с себя окуп, сколко сможет». Согласно некоторым источникам сумма выкупа определялась астрономической цифрой – 200 тыс. руб. Вместе с выпущенным из плена великим князем на Русь пришло множество татар, вероятно, они должны были контролировать выполнение Василием II взятых на себя обязательств. (Там же. С.64-66).

Суздальская катастрофа и огромный выкуп привели к ослаблению позиций великого князя на Руси. Ходили слухи о самых невероятных условиях, на которые якобы согласился Василий. Говорили даже о том, что в Москве и других русских городах будут сидеть татары, а сам Василий II получит Тверь. Вскоре после неудачливого правителя созрел заговор – великий князь был арестован и ослеплен.

Пока на Руси происходили все эти драматические события, у татар тоже многое изменилось: покинул сцену вероятный основатель Казанского ханства Улу-Мухаммед. По рассказу Казанской истории, престарелый хан был убит своим старшим сыном Мамутеком (Там же. Т. XIX. Стб. 20). Однако более вероятно, что Улу-Мухаммед умер своей смертью – от старости. Как бы то ни было, Казанским ханом становится Мамутек, правивший до 1463 г. Его младшие братья оказались на Руси и стали активными участниками событий, последовавших за ослеплением Василия II. В междоусобной борьбе между князьями братья оказались на стороне великого князя «за преднее его добро и за его хлеб; много бо добра его до нас было» (Там же. Т. XII. С.72). Спустя короткое время Касим получил владение в Мещерской земле – Городок Мещерский и его округу. По его имени Городок стал называться Касимовым, а его владения – Касимовским ханством.

В правление Мамутека между Русью и Казанским ханством было несколько военных столкновений. Так, еще в 1448 г. хан послал всех своих князей «со многою силою воевати отчину великого князя, Володимер и Муром и прочая грады». В 1461 г. уже сам Василий II организует поход против казанского хана. Однако до боевых действий не дошло: когда русские полки находились во Владимире, прибыли казанские послы и заключили мир (Там же. С.114). Условия этого мира неизвестны.

Где-то в начале 60-х годов XV в. хан Мамутек умер, престол занял его сын Халиль, правивший до 1467 г. К тому времени Казанское ханство превратилось в достаточно сильное государство, занимавшее обширные территории Среднего Поволжья. Это была многонациональная держава: кроме татар здесь проживали марийцы, чуваши, удмурты, башкиры. Сама Казань благодаря своему выгодному географическому положению стала крупнейшим центром международной торговли, куда стекались купцы из стран Востока и русских земель. Обширная торговля позволяла ханам получать большие доходы. Кроме того, вполне вероятно, что определенные суммы поступали в Казань в качестве «выхода» из Руси. Казань стала и крупным центром работорговли.

Россия и Казанское ханство при Иване III. После смерти Халиля ему наследовал брат Ибрагим (Обреим русских летописей). Однако к тому времени в Казани сложилась группировка знати во главе с князем Абдул-Мумином, выступавшая за приглашение на казанский престол сына Улу-Мухаммеда – Касима, который давно жил на Руси. Русские власти во главе с Иваном III решили воспользоваться династическим спором в соседней державе для установления своего влияния на ханство. Понятно, что Касим был гораздо более приемлемым для великого князя правителем Казани, чем Ибрагим.

Поэтому Иван III предоставил претенденту войска под командованием князя Ивана Васильевича Оболенского, которые и должны были помочь Касиму занять престол. Но этого не случилось: казанская рать во главе с Ибрагимом не допустила переправы армии через Волгу. Пришлось отступать в тяжелых условиях осени. Как пишет летопись, «истомен путь им, понеже бо осень студена бе и дождева… яко мнози христианя в постныа лни мясо яли, а кони их з голоду мерли, яко мнози от них и доспехи метали, но сами вси здраве приидоша». В ответ на этот поход казанцы организовали набег на Галич.

Вскоре умер и сам незадачливый претендент на ханский престол Касим, но война продолжалась. Это показывает, что главной задачей Ивана III было подчинение ханства, установление его зависимости от Руси и обеспечение, таким образом, спокойствия на восточных границах государства.

Вскоре, зимой 1467/1468 г., русское правительство организовало большой поход на подвластую Казани Черемисскую (Марийскую) землю. Воеводы «много зла учиниша земли той: людей изсекоша, а иных в плен поведоша, а иных изожгоша; а кони их и всякую животину, чего нельзя с собой имати, то все изсекоша; а что было живота их, то все взяша; и повоеваша всю землю ту, а досталь пожгоша, а до Казани за один день не доходили». Одновременно были разорены берега Волги. Сам великий князь выехал во Владимир – ближе к театру военных действий.

Весной 1468 г. был организован новый русский поход. На этот раз удар был нанесен с севера – со стороны Вятки. Правительственные воеводы шли дальше по рекам Вятке и Каме. Одновременно с этим казанцы нанесли удар на север и вторглись в области вятчан, которые не имели сил сопротивляться основной казанской армии. В результатае между вятчанами и казанцами было заключено соглашение, по которому вятчане обязывались сохранять нейтралитет в войне между Иваном III и Ибрагимом. Русская же рать, шедшая по рекам, разгромила один из татарских отрядов и благополучно вернулась на Русь через Великую Пермь. В том же году 4 июня еще один русский отряд во главе с князем Федором Хрипуном, вышедший из Нижнего Новгорода, разбил татарский отряд – «двор царев».

В следующем 1469 г. русское правительство подготовило удар с несколких направлений: из Нижнего Новгорода должеы были двинуться войска под верховным командованием Константина Александровича Беззубцева, а с севера – из Устюга – отряды под командованием князя Даниила Васильевича Ярославского.

Беззубцеву было приказано провести диверсию против ханства силами добровольцев. Вызвались идти в поход почти все воины. Сам Беззубцев остался в Нижнем Новгороде, а воеводой диверсионного отряда стал Иван Руно. Его судовая рать неожиданно оказалась под стенами Казани ранним утром 22 мая, и «вышед из судов, поидоша на посад, а татаром казанским еще всем спящим, и повелеша трубити, а татар начаша сечи и грабити и в плен имати; а что полон был туто на посаде христианский, московской, рязанской, литовской, вятцкой, устюжской, пермской и иных прочих градов, тех всех отполониша; а посады их все со всех сторон зажгоша. Мнози же бесермени и Татарии, не хотящее ся дати в руки христианом, а болшее жалящее по мнозем богатсве своем, и запирающееся над своим добром в храмех своих и с женами и з детми и со всем, что у них не есть, и тако изгореша». После сожжения казанских посадов русские отступили на один из островов недалеко от Казани. Здесь из атаковали основные силы Казанского ханства. В сражении победа, судя по всему, осталась за русскими – «прогнаша татар до самого города Казани» (Там же. С.118-123).

Но положение победителей также оставляло желать лучшего – правительственные воеводы хотели получить помощь от вятчан, однако те, ссылаясь на свое соглашение с ханом Ибрагимом, фактически отказались помочь. Кроме того, у русских закончились запасы продовольствия: не много бо с собою запасу имали, понеже шли изгоном». В таких условиях пришлось с боями отступать к Нижнему Новгороду.

Северный русский отряд, также двигавшийся к Казани, был по дороге встречен татарами. В состоявшемся сражении стороны понесли серьезные потери: «и множество ту убиенно бысть от обоих». В конце концов остаткам рати удалось пробиться в Нижний Новгород. Поход фактически закончился неудачей.

На этом боевые действия в 1469 г. не закончились. К Казани была послана конная рать под командованием брата Ивана III князя Юрия Васильевича. 1 сентября русские войска снова оказались у стен города. Первое столкновение закончилось бегством татар. Началась осада. В таких условиях хан Ибрагим пошел на переговоры, и в результате был заключен мир «на все воли великого князя». Основным условием мира было освобождение русских пленных.

Хотя в ходе русско-казанской войны 1467-1469 гг. Ивану III не удалось добиться всех своих целей, это столкновение имело важное значение: русские войска перешли от обороны к активным наступательным действиям против Казани, стремясь проводить широкомасштабные операции, нанося удары с нескольких сторон.

Заключенный в сентябре 1469 г. мир продержался до 1477 г. Иван III в это время был занят окончательным покорением Великого Новгорода. В Казани же получили ложное известие о том, что великокняжеские войска были разгромлены. Хан Ибрагим решил воспользоваться удобным моментом и отправил свое войско против Вятки, и «много полону поимал, и секл, и грабил через роту свою». Однако вскоре выяснилось, что Новгород подчинен, а под Казань в 1478 г. были отправлены русские войска. В таких условиях хан предпочел уладить дел миром: «и посла царь казанскый с челобитьем к великому князю, князь же великый пожалова его» Вероятно, был подтвержден мир 1469 г. (Там же. С. 189; Т. XX. С.335).

В 1479 г. умер хан Ибрагим. В Казани резко обострилась внутренняя ситуация. Дело в том, что у покойного хана были сыновья от двух жен: от первой (Фатимы) Али (Алегам русских летописей), от второй (Нир-Султан) – Мухаммед-Эмин и Абдул-Латиф. Образовались две группировки, каждая из которых поддерживала одного из претендентов, причем очевидно, что сторонники Мухаммед-Эмина были ориентированы на тесные отношения с Россией, а приверженцы Али опирались, вероятно, на ногаев. Нур-Султан вскоре стала женой хана Крыма Менгли-Гирея (союзника Ивана III) вместе с ней в Крым уехал и маленький Абдул-Латиф.

В самой же Казани ханом был провозглашен старший сын Ибрагима Али. Мухаммед-Эмин, бывший в то время еще подростком, оказался в России, где его с большим почетом принял Иван III – всегда полезно иметь в своем распоряжении претендента на престол в соседнем государстве. Последующие годы характерны внутренней борьбой в Казани и неясностью отношений ханства и Русского государства.

В 1482 г. Иван III собрался вместе с братьями в поход против ханства, даже выехал во Владимир, а часть русских отрядов на судах дошла почти до самой Казани. Однако было заключено мирное соглашение, условия которого неизвестны. Скорее всего, оно во многом отвечало интересам России (Там же. Т. XX. С.348).

В середине 80-х годов в Казани происходит переворот: хан Али свергнут и бежит к ногаям, а на престол с помощью русских войск впервые садится воспитанный в России Мухаммед-Эмин. Но его первое правление продолжалось очень недолго – к власти вернулся Али. Мухаммед-Эмин с находящимся при нем младшим братом Абдул-Латифом был вынужден уйти к русским. Вскоре воеводы Ивана III опять посадили русского ставленника на казанский престол (весна 1486 г.). Но как только русские войска покинули Казань, хан был в очередной раз свергнут и заменен все тем же своим старшим братом Али. Мухаммед-Эмин в очередной раз вернулся в Россию. Здесь ему пришлось дать присягу на верность Ивану III и назвать великого князя своим «отцом». Фактически это означало, что в случае возвращения на ханский трон Мухаммед-Эмин становится вассалом государя.

11 апреля 1487 г. начался новый поход русских войск против Казани. Войсками командовали лучшие полководцы во главе с князем Данилой Холмским. 24 апреля на театр военных действий отправился и Мухаммед-Эмин. Уже 18 мая войско было под стенами крепости. Попытка хана Али остановить русских провалилась. Началась осада города. 9 июля 1487 г. Казань была взята, «и царя Алегама Казанского изымаша с матерью, и с двема браты и с сестрою, и с его князми, и приведоша их на Москву». Хан Али попал в заключение в Вологде, его мать и другие родственники оказались на Белоозере. Некоторые ханские приближенные, представители враждебной России партии, были казнены. Мухаммед-Эмин был посажен «на царство» «из руки» Ивана III и на многие годы стал послушным исполнителем великокняжеской воли (Там же. Т. XII. С.218-219).

Над Казанским ханством был установлен русский протекторат, хотя оно сохраняло самостоятельность в вопросах внутренней политики. Внешняя же политика находилась под контролем русских властей. Огромное влияние на управление в ханстве имели имели московские «послы» и мурзы, придерживавшиеся прорусской ориентации. Прекратились опустошительные набеги с востока и угон в рабство жителей. Помимо прочего, то, что на ханском престоле находился сын крымской ханши Нур-Султан, укрепляло союзнические отношения Ивана III с его давним партнером Менгли-Гиреем. Фактическое подчинение Казанского ханства позволило великому унязю решить и еще одну старую проблему – окончательно подчинить Москве Вятку. В 1489 г. туда была отправлена рать, взявшая вятские города и вынудившая жителей принести присягу Ивану III (Там же. С.221).

Правление Мухаммед-Эмина в Казани и его повиновение великому князю вызвало недовольство некоторой части татарской знати, кроно заинтересованной в новых набегах на русское пограничье и притоке рабов на невольничий рынок. Кроме того, личные качества хана также оставляли желать лучшего, что признает и русская летопись, указывая, что хан «с насилством живяше». Все это привело к возникновению очередного зговора во главе с «казанскими казаками» Калиметом, Ураком, Садырем и Агишем. Заговорщики вступили в контакты с одним из сибирских правителей ханом Мамуком, который был призван ими с войском для свержения Мухаммед-Эмина. Последнему удалось узнать о заговоре и попросить помощи у Ивана III. В мае 1496 г. русские войска во главе с князем Семеном Ряполовским выступили к Казани.

Узнав о подходе Ряполовского, заговорщики бежали из города и предупредили об опасности Мамука. Его отряды отошли. Посчитавший, что больше ему ничего не угрожает, Мухаммед-Эмин отослал русских воевод. Это оказалось большой ошибкой – Мамук вернулся, как только ушли русскиевоеводы. Хан, опасаясь измены, с семьей и немногими верными людьми бежал в Россию. Мамук без боя вошел в город и стал ханом. Лднако сразу же обострились его отношения с недавними сторонниками, которые, по сути и привели его к власти: они были арестованы, а местные жители и купцы ограблены. Столь неразумная политика привела к тому, что в Казани произошел новый переворот, направленный уже против Мамука. В результате он был вынужден покинуть Казань.

Захватившие власть татрские мурзы поспешили отправить посольство в Москву с извинениями по поводу своей измены, хотя и объясняли ее «великим насилием» Мухаммед-Эмина. Они просили дать им на престол его младшего брата Абдул-Латифа. Иван III согласился с этим. В 1497 г. новый хан прибыл в Казань. Вместе с ним прибыли русские представители, «посадившие» его на престол и приведшие к присяге население (Там же. С.242-244). Казанцы обещали подчиняться новому хану и в случае его смерти нового хана принимать только из России.

В отличие от своего старшего брата Абдул-Латиф воспитывался в Крыму у своего отчима Менгли-Гирея. Поэтому, вероятно, русское правительство относилось к нему с большей опаской, чем к выросшему в России Мухаммед-Эмину. Впрочем, первые годы его нахождения в Казани прошли спокойно. Более того, Россия оказала военную помощь хану в тот момент, когда против него выступил брат Мамука царевич Агалак. Своевременный подход воевод вызвал бегство царевича. Выручили русские Абдул-Латифа и в другой раз: в 1500 г. Казань осадили ногаи. При хане оказались русские воеводы с «малыми людьми» Бои под городом продолжались три недели – ногаи отступили (Там же. С.249-250, 253). Таким образом, в какой-то мере русский протекторат над Казанским ханством был выгоден и татарам: Россия помогала в Борьбе с врагами ханства.

Однако вскоре Абдул-Латиф оказался обвиненным в «неправдах» перед Иваном III и в 1502 г. был смещен с престола и арестован русскими представителями. Бывшего хана доставили на территорию России и отправили в заточение на Белоозеро. Новым ханом стал Мухаммед-Эмин, давно известный своей преданностью России (Там же. С.255).

Москва и Казань в первой трети XVI в. Несколько лет Мухаммед-Эмин продолжал править совершенно спокойно, но весной 1505 г. курс его политики совершенно изменился. Сам хан объяснил столь резкую перемену происходящими в самой Москве изменениями: провозглашенный в свое время наследником Дмитрий-внук попал в заключение, а соправителем престарелого Ивана III стал Василий Иванович. Казанский правитель приносил присягу внуку, а подчинятся Василию не желал. Эти и другие недоразумения должен был резрешить посол, прибывший из Казани в Москву весной 1505 г. о «некоих делех». В ответ великий князь отправил к хану своего представителя Михаила Кляпика. Однако обмен посольствами не привел к нормализации отношений. 24 июня 1505 г Мухаммед-Эмин, «будучи у великого князя… в дружбе и в шерти, и забыв свое слово и преступи шертныа грамоты, великого князя посла Михаила Кляпика поимал в Казани, и людей великого князя торговых поимал, да иных секл, а иных, пограбив, розослал в нагаи».

Свою версию причин антироссийского выступления в Казани приводит Казанская история. По ее версии, Мухаммед-Эмина против России настраивала его жена (бывшая жена хана Али), проведшая много времени в заключении. В конце концов она уговорила хана выступить против русских, которые привыкли за многие годы мира чувствовать себя в Казани совершенно спокойно. В сентябре хан вместе с казанским войском и отрядами ногаев попытался взять Нижний Новгород, но был отбит с потерями. Большую роль в обороне города сыграли литовские пленные, которых освободили при подходе татар. Началась очередная русско-казанская война (Там же. С.259;Т. XIX. Стб.22-25).

Мухаммед-Эмин, очевидно, рассчитывал на ситуацию междуцарствия, в котором оказалась Россия после смерти Ивана III. Новым великим князем стал Василий III. Уже весной 1506 г. под стены Казани была направлена большая рать под командованием брата великого князя Дмитрия Ивановича. Эта армия прибыла под стены ханской столицы 22 мая. Русские прибыли на судах и выгрузились из них не произведя надлежащей разведки. В результате казанцы нанесли удар с двух сторон: из самой крепости и с тыла. Как пишет летопись, «и бысть бой, и грех ради наших побиша татарове воевод пеших и детей боярских, кои были туто на поле, а иных поимаша, а иные мнозии изтопиша на Поганом озере». Узнав о поражении, Василий III немедленно отправил под Казань новое войско под командованием князя Василия Холмского. Однако, не дождавшись подмоги, 25 июня русские снова попытались взять город. Эти непродуманные действия привели к новому разгрому: «и граду не успеша ничтоже, но сами побеждены быша от татар». Остатки армии отступили («побегоша») к Нижнему Новгороду.

Мухаммед-Эмин не воспользовался разгромом русской армии под стенами Казани для нанесения удара по владениям великого князя. Вместо этого в марте 1507 г. начались переговоры о мире, причем их инициатором выступил хан. Основным предварительным условием русской стороны было освобождение захваченных в Казани в начале войны русских дипломатов и купцов. В конце концов осенью 1507 г. мир был подписан на тех же условиях, какие существовали при Иване III (Там же. Т. XIII. М., 2000. С.2-6). По сути это означало восстановление русского влияния в ханстве и его зависимость в вопросах престолонаследия и внешней политики.

Нормализации отношений между Москвой и Казанью помогло и прощание бывшего казанского хана Абдул-Латифа, младшего брата Мухаммед-Эмина. В 1509 г. он был выпущен из заключения и получил город Юрьев. Вскоре в Москву прибыла его мать, жена Менгли-Гирея Крымского Нур-Султан. Из Москвы она проследовала в Казань навестить старшего сына. Ее путешествие сопровождалось переговорами, призванными укрепить связи между Россией, Казанью и Крымом. В 1512 г. был заключен новый договор между Россией и Казанским ханством. Это соглашение было бессрочным: Мухаммед-Эмин обязался быть с Василием III «в вечном миру, в дружбе и в любви». Не испортил отношений с Казанью и очередной арест Абдул-Латифа, обвиненного в несанкционированных Москвой связях с Крымским ханством (Там же. С.14-15).

В июне 1516 г. к Василию III прибыло посольство из Казани с известием о тяжелой болезни Мухаммед-Эмина. В скором времени ожидали его смерти. Втаких условиях встал вопрос о престолонаследии. Своих сыновей у хана не было, и наследником должен был стать его брат Абдул-Латиф, находившийся в России. Мухаммед-Эмин просил великого князя отпустить брата в Казань и сделать ханом после его смерти. Казанцы соглашались дать «правду, какову великий князь похочет, что им без великого князя ведома на Казань царя и царевича никакова не взятии». Хан и «вся земля Казанская» перед русскими послами принесла присягу на этих условиях, но Василий III не стал отпускать Абдул-Латифа в ханство, он лишь освободил его из заточения «и опалу свою ему и гнев отдал, и пожаловал его, дал ему город Коширу в своей земли». Очевидно, что великий князь не желал его появления в Казани, но и отказать умирающему Мухаммед-Эмину и крымским властям было не совсем удобно. Василий III не доверял Абдул-Латифу как человеку, выросшему и воспитанному в Крыму, неоднократно уличенному в «измене». В случае его появления в Казани можно было ожидать тесного союза ее с Крымом, что для России было крайне опасно. В таких условиях самым простым выходом могла быть смерть кандидата. Надо сказать, что она не заставила себя долго ждать – 19 ноября 1517 г. Абдул-Латиф умер (Там же. С.25, 28). Вполне вероятно, что его смерть была искусственно ускорена. Стало ясно, что династия основателя Казанского ханства Улу-Мухаммеда прервется.

В декабре 1518 г. в Москву пришо известие о смерти Мухаммед-Эмина. Согласно заключенным соглашениям казанцы прислали в Россию представительную делегацию с просьбой объявить им имя нового хана. По решению Василия III таковым должен был стать родившийся и выросший в России Шах-Али (Шигалей русских летописей). Ктому моменту он ханимал престол в Касимове. Шигалей был потомком Тимур-Кутлу, соперника Тохтамыша (от которого происходила прежняя казанская династия), и родственником хана Ахмата. У великого князя не было сомнений в его преданности, тем более, что Шигалей был еще подростком. Казанцы согласились с выбором России. Даже на престол в апреле 1519 г. Шигалея «сажали» русские представители – князь Дмитрий Федорович Бельский и Михаил Юрьевич Захарьин. Казанцы в очередной раз были приведены к присяге – «им бытии неотступным от государя великого князя и до своего живота» (Там же. С.31-32). Роль Шигалея как хана была скорее формальной. Фактически делами управляли мурзы и русский представитель – «посол», который находился в Казани с небольшим отрядом. Самого нового хана окружали преданные ему касимовские татары. Фактически ханство оказалось в полной зависимости от Москвы.

Но такая ситуация устраивала далеко не всех представителей казанской знати. Не довольны были и власти Крымского ханства, всегда косо смотревшие на родственников Ахмата. В связи с поставлением Шигалея крымцы потребовали разъяснений от Василия III. Великий князь, стремясь сгладить ситуацию, объявил, что казанцы сами выбрали эту кандидатуру, он же лишь утвердил ее. Эти объяснения не удовлетворили Мухаммед-Гирея, сменившего на крымском престоле своего умершего отца Менгли-Гирея. Вкрыму считали, что законными преемниками угасшей казанской династии являются крымские «царевичи» - как пасынки матери Мухаммед-Эмина и Абдул-Латифа Нур-Султан. В результате отношения между Москвой и Крымом резко обострились.

Весной 1521 г. в Казани был произведен переворот: к городу подошел отряд Сагиб-Гирея (младшего брата крымского хана). Одновременно мятежники частично перебили, а частично задержали всех русских, находившихся в городе. В плен попал и сам русский «посол», причем была убита тысяча его «отроков». Шигалей был выслан из Казани и бежал в Россию. Новым ханом стал Сагиб-Гирей (Там же. С.87; Т. XIX. Стб. 31-32). Вообще же 1521 год был одним из самых тяжелых в правление Василия III. Летом на Россию обрушилось нашествие крымских татар, разоривших огромные территории юга и центра страны. Одновременно с востока наносили удары и казанские войска, разорявшие восточные районы государства. По некоторым сведениям, Василию IIIришлось даже дать грамоту, в которой он обязывался выплачивать татарам дагь. Однако вскоре она была обманом возвращена обратно.

После гибели крымского хана Мухаммед-Гирея (1523 г) русские решили нанести очередной удар по Казани. Как раз весной 1523 г Сагиб-Гирей «в Казани много зла християнству навел и кровь пролия, яко воду, и посланника великого князя Василья Юрьевича Поджегина уби». Летом Василий III Нижний Новгород. В окрестности Казани были отправлены войска под командованием недавнего хана Шигалея. Поход должен был отвлечь силы Сагиб-Гирея. Одновременно с походом на территории Казанского ханства был построен город, названный именем великого князя (Василь-град).

Весной 1524 г. начался новый казанский поход. Войсками снова номинально командовал Шигалей, окруженный множеством русских воевод. Еще до того, как армия подошла к Казани, бежал хан Сагиб-Гирей. Обстоятельства его ухода с престола не совсем ясны. Можно предположить, что его уход не был вполне добровольным, а вызывался позицией части казанской знати, которая понимала, что хан, убивший русского дипломата, едва ли сможет заключить мир с Василием III. На престоле Сагиб-Гирея сменил его племянник Сафа-Гирей.

Летом 1524 г. русская рать подошла к Казани. Бои под стенами крепости были тяжелыми, с неясным исходом. Мало того, противнику удалось разгромить часть московских войск, прибывших на помощь находящейся у крепости армии. У осаждавших стали заканчиваться продовольственные запасы. В таких условиях воеводы вступили в переговоры с татарами и отвели армию на территорию России, удовольствовавшись обещанием Казанцев прислать в Москву посольство для заключения мира. Осенью прибывшие казанские послы «биша челом великому князю о всей земле Казанской за свою веру и о цари Сафа-Киреи. И государь их по из челобитью пожаловал». Война закончилась, хотя на этот раз мирный договор подписа не был. Несколько лет продолжались дипломатические контакты между государствами. Сафа-Гирей остался ханом, но Василий III запретил русским купцам ездить на ярмарку в Казань, а приказал устраивать торг у Нижнего Новгорода. Этой мерой великий князь стремился нанести экономический урон Казанскому ханству, но первое время серьезные убытки несли и русские торговцы (Там же. С.43-44; Герберштейн С. Записки о Московии. С. 175-179).

Новое резкое обострение между Казанским ханством и Россией связано с оскорблением русского посла в Казани: Сафа-Гирей «правду и клятву преступил и послу великого князя Ондрею Пильемову нечесть и срамоту учинил велику». После этого в 1530 г. вспыхнула война.

Весной была отправлена армия, традиционно состоявшая из судовой и конной рати. Судовой ратью командовали князья Иван Федорович Бельский и Михаил Васильевич Горбатый, конной – Михаил Львовичи Глинский. Бои под Казанью, развернувшиеся летом 1530 г., начались удачно для русских – было взято одно из татарских укреплений. Как указывает официальная летопись, «царя побили и острог у них по Булаку взяша, и многых людей казанских побиша, а иных живых переимаша; такоже во острозе многих татар и жен их и детей и черемисы безчисленно побиша, а иных плениша, и пушки и пищали у них поимаша; а царь не во мнозе утек в град». Затем был начат обстрел города из артиллерии. Сафа-Гирей бежал из своей столицы. Казалось, окончательный успех уже близок. Но перессорились русские воеводы, испортилась погода, и казанцы устроили неожиданную вылазку. Русские понесли тяжелые потери: погибли многие воеводы, татарами была захвачена часть пушек. Вскоре осада была снята, и остатки армии отошли на территорию России (ПСРЛ. Т XIII. С. 46-47; Т. XIX. Стб.36-40). В неудаче похода был обвинен Иван Бельский, которого приговорили к смертной казни, но затем помиловали.

В Казань вернулся Сафа-Гирей. Было очевидно, что несмотря на поражение русских войск под стенами города, силы России неизмеримо больше, чем силы ханства. В таких условиях было решено отправить посольство к Василию III с просьбой о мире. Было заключено соглашение, согласно которому казанцы обязывались вернуть пленных, захваченную в последней воне артиллерию и должны были быть «в государевой воле… до своих животов». Однако хан не стал приносить присягу на тексте договора, подписанного казанскими послами в Москве, а взял курс на затягивание переговоров. Вскоре выяснилось, что в самой Казани многие представители знати не довольны Сафа-Гиреем и его политикой. Кроме того, среди приближенных у хана было много выходцев из Крыма и Ногайской орды. Против хана выступили и находившиеся в Москве татарские послы. В столице ханства возник заговор, а затем произошел переворот – Сафа-Гирей был свергнут и выслан в Ногайскую орду, вместе с ним были высланы его крымские советники, «которые царю думали на лихо». Новое правительство во главе с «царевной» Ковгоршад обратилось к Василию III с просьбой прислать им в качестве хана младшего брата Шигалея Джан-Али (Яналей летописей).

29 июля 1532 г Яналей был «посажен» на ханский престол русскими представителями Яковом Морозовым и Афанасием Курицыным. За хана-подростка, которому было около 15 лет, продолжало управлять страной правительство, образовавшееся после свержения Сафа-Гирея. Фактически ханство снова оказалось под протекторатом России, а сам Яналей считался «братом и сыном» Василия III. Даже за разрешением на брак хан обращался в Москву. Считая, что вопрос с Казанью закрыт – если не окончательно, то на довольно долгое время – великий князь разрешил даже оставить в Казани захваченные русски пушки «занеже государеве земле казанской Другов много, а недрузи есть же». Впрочем, как оказалось, бывший хан Казани Шигалей, в течение долгого времени верный слуга Василия III был не доволен, что ханом стал его младший брат. Он начал «ссылаться в Казань и во иные государства без великого князя ведома». В январе 1533 г. Шигалей был отправлен в заключение на Белоозеро (Там же. Т. XIII. С.54-57, 67-69).

Надежды русских политиков на стабилизацию русского влияния в Казани оказались призрачными. Ситуация здесь резко обострилась после смерти Василия III. В столице ханства возник очередной заговор, причем его возглавили руководители правительства вместе с «царевной» Ковгоршад. 25 сентября 1534 года русский ставленник Яналей был убит, а его место занял старый противник России Сафа-Гирей. Многие мурзы, сторонники мира с Москвой, смогли бежать в Россию. По их словам,было возможно организовать новый переворот и свергнуть хана. Для этого следовало освободить находящегося в заключении Шигалея, который, таким образом, становился претендентом на казанский престол. Русское правительство во главе с Еленой Глинской так и сделало. Однако на этот раз провести переворот в Казани не удалось (Там же. С.100-105). Наоборот, положение Сафа-Гирея, опиравшегося на крымцев и ногаев, укрепилось. В таких условиях начались постоянные набеги Казанцев на восточные окраины Русского государства.

В декабре 1535 г. русское правительство организовало поход с задачей «казанских мест воевати… за их измену и клятвопреступление». Этот поход закончился ничем, более того, из-за оплошности воевод татары совершили опустошительный набег на окрестности Нижнего Новгорода. Провинившиеся командиры были отправлены в тюрьму – «да в страх и наказание иным будет». Набеги Сафа-Гирея продолжались несколько лет. Иногда русским удавалось нанести поражения их разбойничьим отрядам, иногда эти отряды уходили в свои пределы безнаказанно. Для укрепления восточной границы правительству приходилось держать здесь большие военные силы, строить и ремонтировать оборонительные сооружения. Лишь в 1538 г. под давлением Крыма начались переговоры с Казнью. Они не привели к заключению соглашения, неоднократно прерывались очередными казанскими набегами, русские же не могли организовать нового большого похода против ханской столицы. (Там же. С.105-123).

Лишь спустя несколько лет боярское правительство смогло организовать наступление на Казань, очевидно, рассчитывая на дворцовый переворот в самой столице, где постепенно усиливалась прорусская партия. Внутри самой России усилилось понимание необходимости «окончательного» решения «казанского вопроса».

Убежденным сторонником войны с Казанью был Иван Пересветов, выражавший в данном случае не только свое мнение. В своей Челобитной он представил отношения с татарским ханством как крайне враждебные: нельзя терпеть обиды о казанского царя, это злейший враг русского правителя, необходимо послать к городу большую хорошо подготовленную и всем обеспеченную армию, которая должна «улусы жечи, а людей сечи и пленити… аще возьмет их, да крестит, то и крепко будет». Вообще же , продолжал Пересветов, землю казанскую из-за ее плодородия сравнивают с райской землей, «да тому велми дивимся, что та земля не велика и угодна велми у… царя за пазухою в недружбе, а он ей долго терпит и кручину о них великую принимает. Хотя бы та землица и в дружбе была, ино бы ей не мочно терпеть за такое угодье» (Памятники литературы Древней Руси (далее-ПЛДР). Конец XV- первая половина XVI века. М., 1984. С.614, 620-622). Русское правительство сознавало выгоды обладания (или хотя бы сильного влияния) на Казань. Это позволило обезопасить восточные области страны, прекратить опустошительные набеги и увод жителей в неволю, открыть безопасный путь по Средней Волге.

В результате весной 1545 в поход против ханства были отправлены войска под командованием Семена Пункова, Ивана Шереметева, Давида Палецкого и Василия Серебренного. Наступление шло с двух сторон: Нижнего Новгорода и Вятки, затем объединенная рать отправилась под Казань. Вероятно, задача брать хорошо укрепленный город не ставилась. Дело ограничилось разорением окрестностей татарской столицы – «людей казанских многих побили и кабакы царские пожьгли». Мероприятие посчитали удачным. Великий князь Иван воевод и детей боярских «жаловал великим своим жалованьем: хто о чем бил челом, тех всех по их челобитию жаловал». Поход 1545 г .был вызван во многом интригами в самой Казани, хан Сафа-Гирей прямо обвинил татарскую знать в том, что по их «наводке» русские полки появились под городом и начал проводить репрессии против сторонников прорусской партии. В результате часть татарских мурз и князей бежала в Россию и другие страны. Среди оставшихся в городе сторонников сближения с Россией возник заговор, в результате которого хан с поддерживающими его крымцами в январе 1546 г. был изгнан из Казани (ПСРЛ. Т. XIII. С. 146-148).

На его место был приглашен долгие годы проживавший в России Шигалей, уже раньше есколько лет занимавший казанский престол. С ним в свою бытность в Москве встречался С. Герберштейн и оставил его портрет: «Глубокая ненависть, которую испытывали к нему подданные, усугублялась его безобразным хилым телосложением: у него было огромное брюхо, редкая борода и женоподобное лицо – свидетельство того, что он совершенно не способен воевать. Кроме того, не заботясь о расположении к себе подданных, он был более, чем нужно, предан московскому государю и доверял иноземцам больше, чем своим» (Герберштейн С. Записки о Московии. С. 172.)

13 июня 1546 г. Шигалей был «поставлен» ханом русскими «послами», что, по сути, символизировало восстановление русского протектората над Кзанью. Перед его «поставлением» было заключено соглашение с казанцами. По его условиям хану гарантировалась личная безопасность, он же гарантировал свой отказ от мести за прежние «вины» (его первое изгнание в 20-е годы) и обещал не вводить в город большой русский гарнизон. Вместе с ним пришло к Казани 3 тыс. преданных Шигалею касимовских татар и 1 тыс. русских воинов. Эти силы должны были стать ханской гвардией и обеспечивать его безопасность. Но в казанскую крепость были допущены лишь 100 из пришедших с Шигалеем татар. Таким образом, у промосковски настроенного хана не оказалось в подчинении реальной военной силы, и это сразу сделало его положение в Казани крайне уязвивым.

Сразу же стали возникать заговоры сторонником свергнутого хана Сафа-Гирея и прокрымской партии. По сообщению летописи, жизнь Шигалея постоянно находилась в опасности, и лишь случайность помогла ему избжать смерти. Вскоре стало известно о появлении вблизи Казани отрядов Сафа-Гирея. В таких условиях Шигалей бежал из города, сумев, правда, перед этим обманом перебить часть участников заговора. На ханском престоле он смог продержаться чуть больше месяца. Для русского правительства такое развитие событий было полной неожиданностью ((ПСРЛ. Т. XII. С. 148-149; . Т. XIX. Стб. 51-55).

Ставший снова ханом Сафа-Гирей начал свое правление с террора по отношению к сторонникам московской ориентации. Вся власть в Казани перешла в руки пришедших с ним крымцев. Часть промосковски настроенных вельмож сумела скрыться и прибыла в Россию. Русское правительство смогло ответить лишь посылкой в казанские земли войск под командованием князя Александра Борисовича Горбатого, разорившего окрестности города (Там же. Т. XIII. С.149-150).

Первые походы Ивана IV. Новый поход на Казанское ханство состоялся в 1547 г. На этот раз во главе войск выступил сам молодой царь Иван IV. Перед началом похода монарх советовался с митрополитом Макарием, братьями и боярами. 20 ноября 1547 г. были отправлены воеводы, а сам Грозный отправился из Москвы 11 декабря. Но вскоре же выяснилось, что время для военных действий было выбрано крайне неудачно – зима оказалась с оттепелями, шли дожди, снега практически не было. Это привело к тому, что доставка артиллерии, без которой невозможно было взять такую сильно укрепленную крепость, как Казань, стала чрезвычайно трудным делом. В начале февраля 1548 г. русские войска находились лишь недалеко от Нижнего Новгорода, и здесь их застала очередная оттепель. На волжском льду выступила вода, образовались многочисленные промоины, в которых тонули люди и грузы. Особо пострадала артиллерия.

Дождаться морозов царьтак и не смог и 7 марта вернулся в столицу. К Казани же были отправлены воевода Дмитрий Бельский и хан Шигалей. У стен города произошло сражение, в ходе которого казанские войска потерпели поражение: «казанских людей многих побиша, а самого царя в город втопташа», но взять столицу ханства не удалось без осадной артиллерии, которую та и не смогли доставить. Осада крепости продолжалась семь дней (Там же. С.155-157).

В октябре 1548 г. казанцы нанесли ответный удар, организовав набег на Галич. Подошедшие русские войска нанесли татарам поражение. В марте 1549 г. в Москве узнали о неожиданной новости: скоропостижно скончался хан Сафа-Гирей. По рассказам, он упал в своих покоях, ударившись головой об умывальник: «пиян, руце свои и нози умывая, напрасно запенася ногами своима, и ударися во умывалны темец главою своею, и заразися весь о землю, и все составы тела его разлабеша, не успевшим предстоящих ему ухватити. И оттого умре того же дни». У него было несколько жен и сыновей. В конечном итоге казанским ханом был провозглашен самый младший сын покойного Утямыш-Гирей, всего двух лет от роду. Одновременно в Крым были отправлены послы с просьбой прислать в Казань совершеннолетнего «царя», но эти посланцы были перехвачены русскими в дороге. Реальная же власть в ханстве перешла в руки ханши Сююн-Бике и знатного крымского воина Кучака (русские называли его Кощак), правивших опираясь на отряд крымских татар, уже давно находившихся в Казани. Однако не все казанцы поддерживали установленный с помощью иностранцев режим (Там же. С. 157; Т. XIX. Стб. 56).

Русские власти решили воспользоваться ситуацией и подготовили новый поход. Причиной его летопись называет захват в рабство многих христиан и «осквернение» православных церквей. Таким образом, борьбе с Казанью был придан религиозный характер. Поэтому не удивительно участие духовенства в его идеологическом обосновании. Даже сам замысел наступления был принят после совещания с митрополитом. В отличие от предыдущих походов войска собирались в разных городах. Сам царь выступил из Москвы 24 ноября 1549 г. во Владимир. Прибыв в город 3 декабря, Иван IV сразу же отправил за митрополитом Макарием. Среди воевод возникли разногласия на почве местничества. Именно Макарию предстояло нормализовать ситуацию. Иерарх выступил перед войском. В своей речи он призвал служить царю верой и правдой, «а государь вас за службу хочет пожаловати, а за отечество беречи, и вы бы служили, сколко вам Бог поможет, а розни бы и мест никако же меж вас не было, но связуйтеся любовию нелицемерною противу врагов стати мужественнее; а будет кому с кем непригоже бытии отечества ради на брани противу врагов, и вы то в забвение положили, а государево бы дело земское делали, не яростно мыслию друг на друга взираа, но любовию; а как с государева дела с земского придете, хто захочет кому с кем счестися о отечестве, и государь счет даст». С помощью митрополита ситуацию удалось разрядить(ПСРЛ. Т. XIII. С.158-160).

Из Владимира армия отправилась в Нижний Новгород, а 23 января 1550 г. царь выступил из города. 12 февраля Казань была окружена. На этот раз удалось подвести большие пушки, но «аерное нестроение, ветры сильные, и дожди великие, и мокрота немернаа» не позволили их использовать. Одиннадцать дней осады города не привели к результатам. Один из летописцев даже предполагает, что столь необычная для зимы погода вызывалась «волхованием казанских волхвов». Он же считает, что Бог намеренно не допустил взятия Казани в это время, так как «царь не бе на царстве и не было славно взятии его». 25 февраля было решено отойти от Казани. Причиной неудачи опять объявили погодные условия. 25 марта 1550 г. Иван IV вернулся в Москву (Там же. Т. XIX. Стб. 59-60).

Несмотря на неоднократные неудачи, русское правительство не отказалось от замысла так или иначе подчинить Казанское ханство. Провал походов показал, что необходимо иметь базу в непосредственной близости от Казани. На обратном пути в Россию Иван Васильевич заметил удобное местно для основания нового города-крепости – гору в устье Свияги. До столицы ханства было лишь несколько десятков километров. Если бы удалось построить город и сделать его базой для дальнейших действий, то судьба Казани могла бы решиться в ближайшее время.

После совещаний с митрополитом, братьями, боярами и многочисленными казанкими эмигрантами, бежавшими от засилья крымской партии, было решено основать такой город. На Волгу был отправлен талантливый «инженер» дьяк Иван Выродков с задачей заготовить лес для стен нового опорного пункта. Затем лес следовало спустить вниз по волге и уже на месте собрать крепостные стены , церкви и дома. Весной в намеченное место отправились войска. Их задача состояла в том, чтобы не допустить помех при строительстве городских укреплений со стороны противника и отвлечь его внимание с помощью нападения на казанский посад (часть города, не защищенную стенами). В мае-июне 1551 г. стены Свияжска были готовы. Вся работа заняла лишь четыре недели. Казанцы не смогли ничего предпринять, чтобы помешать строительству.

Появление русского города на территории Казанского ханства привело к тому, что местное население, сначала платившее ясак хану, теперь обратилось к русским властям Свияжска с просьбой принять их в подданство. Здесь, на так называемой Горной стороне, жили не татары, а другие народы: марийцы и чуваши. Их делегация прибыла в Москву и заявила, что они готовы принести присягу верности русскому царю с обещанием никогда не возвращаться под власть Казани. Иван IV «дал им грамоту жаловалную з золотой печатию, а ясакы им отдал на три годы… пожаловал великим жалованием, шубами и денгами». Впрочем, царь решил проверить лояльность своих новых подданных и велел своим воеводам, чтобы после присяги «всю горную сторону» отправили воевать с казанцами под присмотром русских детей боярских. Под Казанью состоялась стычка, в ходе которой татары применили крепостую артиллерию, что привело к бегству новых русских подданных, но воеводы расценили это столкновение как преданность «горных людей». После этого все лето делегации чувшей и марийцев ездили в столицу человек по пятисот и по штисот; а государь их жаловал великим жалованием, кормил и поил у собя за столом… жаловал шубами з бархты и з золотом… камчаты и отласные… однорядкы и сукна и шубы бельи; а всех государь пожаловал доспехи и конми и денгами… а государево жалование к ним не оскудевает, но паче государь прибавливает: многое множество раздаваше, паче же своих воинов жалуючи» (ПСРЛ. Т. XIII. С. 165-166).

Одновременно со строительством Свияжска и принятием в русское подданство местного населения были перекрыты основные водные пути Казанского ханства. Сильные заставы были поставлены по Волге, Каме и Вятке, что вызвало «великую нужду». В таких условиях в Казани с новой силой вспыхнула внутренняя борьба, дело доходило до вооруженных столкновений. В конечном итоге прокрымское правительство Кучака пало, сам он с группой своих сторонников – крымцев, бежал из города, бросив даже жен и детей. Но по дороге недавние правители ханства были перехвачены русскими заставами и после короткого боя остатки отряда попали в плен. Схваченных живыми 46 человек во главе с Кучаком привезли в Москву, где все они были казнены по приговору Ивана IV (Там же. С. 162-166).

Власть в Казани перешла в руки сторонников мира с Москвой, и они сразу же начали переговоры. Их делегация прибыла в столицу для выработки соглашения. Казанцы высказали желание видеть у себя на престоле уже знакомого им Шигалея, а своего малолетнего царя Утямыша и его мать Сююн-Бике выдать России. Они обещали также выдать всех русских рабов, которых к тому времени в ханстве насчитывалось почти 100 тыс. Переговоры привели к успеху – Иван IV согласился дать на царство в Казань Шигалея, который в то время находился в Свияжске.

Впрочем, был один подвох – Горная сторона должна была остаться в российском подданстве, не отойти под власть нового хана. Шигалей, несмотря на всю свою лояльность России, был не доволен этим решением, но бояре ему быстро объяснили – «тому инако не быть: что государю Бог дал, того ся ему не поступить». Не довольны были и казанцы. Россия свое условие объясняла тем, что Горная сторона признала русскую власть до того, как начались переговоры Казанского ханства и России. Находящиеся в безвыходном положении казанцы были вынуждены согласиться с русскими требованиями, хотя Шигалей тайно обещал им рано или поздно добиться пересмотра этого решения.

Утямыш-Гирей и Сююн-Бике были выданы и доставлены в Москву, а в Казани в августе 1551 г. Русскими боярами был посажен новый хан. Его личную охрану составляли 300 касимовских татар и 200 русских стрельцов. В ближайшее время были освобождены 60 тыс. русских пленников. Однако вскоре освобождение прекратилось. Ситуация в Казани складывалась не в пользу нового хана. Потеря Горной стороны вызвала крайнее недовольство, так же как и освобождение русских рабов. Хан не принимал решительных мер для выполнения всех условий заключенного мира, опасаясь спровоцировать восстание. (Там же. С. 167-171).

Вскоре в Москве появилось представительное казанское посольство. Основные просьбы были следующие: уступка Горной стороны или хотя бы податей с нее в пользу Казани и принесение присяги Иваном IV на условиях мира. Однако русская сторона указала, что что не собирается поступаться ни одной деньгой с Горной стороны, а принимать присягу царь будет лишь после освобождения всех рабов. До этого времени казанские послы будут находиться в Москве в качестве заложников.

В Казани тем временем против Шигалея возник заговор среди татарской знати, которая вступила в контакт с Ногайской ордой. Хану удалось раскрыть заговор, даже захватить «грамоты ссыльные». Расправа с мятежниками была подготовлена с восточным коварством. Заговорщики были приглашены во дворец на пир и в его разгар перерезаны преданными хану касимовскими татарами. Сам дворец был окружен русскими стрельцами, которые перебили тех, кто хотел спастись бегством. Расправа в городе продолжалась два дня, всего убили 70 человек. Но это никак не улучшило положение хана Ситуация в городе продолжала оставаться сложной.

В Казань был отправлен один из ближайших сотрудников Грозного Алексей Адашев, которому следовало добиться беспрекословного выполнения ханством всех условий мира, а именно полной выдачи русских пленных, которых татары «куют и по ямам хоронят». Мало того, даже приехавшие с Шигалеем касимовские татары прятали у себя русских рабов. В противном случае Россия угрожала началом военных действий. Оказавшийся в затруднительном положении хан попытался объяснить Адашеву, что он не может укрепиться в Казани, если не получит горную сторону, а пленных не может выдать, так как это приведет к восстанию против него. Адашев предложил усилить в городе русский гарнизон. На это Шигалей заявил, что он мусульманин и не может сознательно вести дело к полной ликвидации мусульманского государства, в то же время он не хочет изменить Ивану IV и России. Ему остается одно – перебить своих противников и бежать в Москву.

В столице между тем шли консультации с задержанными казанскими послами. По сообщению летописи, послы предложили русскому правительству отозвать хана Шигалея, а в Казани ввести управление наместника, который будет представлять в городе особу царя. В таком случае ханство сохраняло бы широкую внутреннюю автономию, но находилось бы под контролем. В феврале 1552 г переговоры были закончены, и Иван IV в очередной раз отправил в Казань Алексея Адашева с тем, чтобы убедить Шигалея впустить в город русского наместника и гарнизон, а самому отказаться от престола. В благодарность государь его пожалует всем, чего тот «похочет». Хан отказался впустить в город наместника, мотивируя это следующим образом: «ему никак бусурманского юрта не порушить». Шигалей заявил Адашеву и о том, что на самом деле казанцы послали посольство к ногаям просить у них хана. Впрочем, Шигалей согласился «съехать» с Казани. 6 марта 1552 г. он под предлогом поездки на рыбалку выехал из города вместе с русскими стрельцами и казанскими мурзами и князьями. Всего ему удалось вывести из города 84 человека, которые стали заложниками.

В тот же день из Свияжска в Казань был отправлен посланник, который объявил жителям о том, что ханская власть ликвидируется, а ханством будет управлять русский наместник, которым назначен князь Семен Михайлович Микулинский. Все эти новости татары восприняли совершенно спокойно. Вскоре в городе принесли присягу, присягнули и русские бояре во главе с новым наместником – в том, что «им добрых жаловати, а лихих казнити, и жаловати казанских людей, как в иных Городея великого князя». Казалосьбы, вопрос был решен. К городу отправились наместник князь Микулинский в сопровождении отряда войск и множество казанских князей и мурз. В столице ханства все было спокойно, продолжалось принесение присяги жителями.

Но по дороге от Сияжска к Казани смогли бежать несколько знатных Казанцев. Прибыв раньше русских в город, они приказали закрыть ворота и объявили, что «дополна ведают всем быти побитыми». Эти слухи привели к резкому изменению настроений в городе. Татары стали вооружаться, готовясь к обороне. Летопись указывает, что в действительности никаких намерений устраивать резню в городе у наместника и русских воевод не было. Ничего не подозревавшие русские подошли к запертым воротам Казани. Все попытки убедить татар в том, что им ничего не угрожает в случае появления в городе наместника, ни к чему ни привели. Несколько дней ожидания под стенами крепости также не дали результата. Брать город силой без артиллерии было бессмысленно. 12 марта русские отошли от города и вернулись в Свияжск. Так провалилась попытка мирным путем добиться присоединения Казанского ханства. После этого стало очевидно, что действовать можно только силой. Русское правительство стало готовиться к решающему походу (Там же. С. 171-177).

Взятие Казани. Уже в апреле 1552 г. было принято решение о новом наступлении на совещании возникли разногласия по вопросу о том, идти ли самому царю во главе армии или отправить воевод. В конечном итоге было принято решение, что Иван IV возглавит войска. Были определены пункты, где должны собираться воины, в Свияжск заранее отправили запасы продовольствия и припасы. Все водные пути вокруг Казани были опять перекрыты русскими заставами с целью не допустить подхода к городу подкреплений.

Однако весной 1552 г. обстановка складывалась для России неудачно. Восстали жители Горной стороны и стали сообщаться с казанцами, в Свияжске началась эпидемия цинги и «язвы». Мало того, в окрестностях города появились отряды противника, совершавшие нападения на русских. Разгромлено было несколько небольших отрядов, причем часть служилых людей попала в плен и была казнена в Казани. В столицу ханства удалось пробраться Едигеру, который был провозглашен новым ханом. Интересно отметить, что этот новый хан несколько лет находился на русской службе и даже участвовал в походе 1550 г. на Казань. Кроме того, можно был ожидать выступления на помощь ханству Ногайской орды (из которой и прибыл новый хан Едигер) и Крыма.

Вскоре в Москве состоялось очередное совещание. Воеводы были распределены по полкам, и принято окончательное решение о летнем походе. Это было не совсем обычным делом, так как предыдущие походы устраивались зимой для того, чтобы легче было переправляться через реки и болота. Подобные сомнения высказал и приглашенный в Москву Шигалей, но решили все-таки выступать летом, надеясь на Бога, который может и непроходимые места проходимыми сделать. Перед выездом из Москвы Иван IV передал надзор за делами митрополиту Макарию, поручив ему среди прочего и заботу о своей беременной жене (Там же. С. 177-186).

19 июня 1552 г царь Иван вместе с двоюродным братом Владимиром Андреевичем Старицким был уже в Коломне. Вскоре стало известно о приближении к русским землям войск крымского хана Девлет-Гирея, усиленных артиллерией и турецкими янычарами. Конечно, в Крыму было известно о подготовке царского похода на Казань, и хан ожидал, что сможет беспрепятственно грабить. То, что часть войск во главе с Иваном IV оказалось на юге, было для крымцев полной неожиданностью. Хан попытался взять хотя бы Тулу, но здесь его постигла неудача. Крымские войска ушли восвояси. После этого царь собрал военный совет. Было решено двигаться к Казани двумя колоннами: одна шла через Владимир и Муром, другая – через Рязань и Мещеру. Однако здесь опять возникли трудности: дети боярские новгородцы отказались идти к Казани и «государю же о сем не мала скорбь, но велия бысть». Пришлось выяснить причины недовольства служилых людей. Оказалось, что многие из них не имеют поместий. Решили поступить следующим образом – кто готов идти в поход, того царь пожалует, а кто не может – то останется в Коломне. Летопись указывает, что в конечном итоге все согласились участвовать в покорении Казани.

3 июля Иван IV вышел из Коломны, 8 –был во Владимире, а 13 – в Муроме. Во всех городах царь подолгу молился у святынь, испрашивая победу на «поганых». Вскоре стало известно о том, что в Свияжске стабилизировалась обстановка, закончилась эпидемия. Воеводя смогли подавить восстание жителей Горной стороны. Ободренный этими известиями, царь 15 июля отправил часть войск для наведения переправ через реки и болота, а сам выступил из Мурома 20 июля. 13 августа Иван IV был уже в Свияжске. Отсюда в Казань была послана грамота с предложением о сдаче города без боя. Вскоре русская армия, насчитывавшая около 150 тыс. человек, переправилась через Волгу и стала приближаться к Казани. На предложение о сдаче хан Едигер «пишет гордые и скверные слова, веру православную и царя благочестивого поносит и укоряет, такоже и Шигалея похуляет и собя на брань готова взвещает». Однако некоторые татары смогли бежать из города и сообщили русским о ситуации в Казани. По их словам, в городе собраны большие запасы продовольствия и вооружения. Кроме того, часть армии под командованием Япанчи выведена из города и должна совершать нападения на русских, другая часть войск (около 30 тыс.) находится в Казани. В 20-х числах августа Казнь была окружена русским войсками (Там же. С. 187-203).

Крепость Казань была расположена в пяти километрах от Волги на господствующей над местностью высоте. С севера ее прикрывала река Казанка , а с запада- - река Булак. Стены были сделаны из нескольких рядов дубовых бревен, пространство между ними было засыпано камнем и илом. Высота стен достигала 8 м, перед ним находился ров. Для проведения правильной осады русскими были заранее заготовлены туры (корзины с землей для оборонительных сооружений) и бревна для тына. Были сделаны и специальные высокие башни для артиллерии. На одну из них установили 10 орудий крупного калибра и значительное количество небольших пушек. Башня была выше, чем стены крепости, что позволяло, придвинув ее к стенам, нанося большой урон противнику. В течение недели город был окружен сплошным кольцом туров и других осадных сооружений, несмотря на все попытки осажденных препятствовать этому.

Бои у стен Казани были ожесточенными. Летопись сообщает: «и как пошли к городу, и казанцы вылезли многие люди конные и пешие, и обоим, христианом и татаром, биюще и стреляху, и бысть сеча велиа и приужастна, от пушечного бою и от пищального грому и от гласов и вопу и кричаниа от обоих людей и от трескоты оружий и не бысть от множества огня пушечного и стреляния и дымного курениа» (Там же. С. 206). Сражение не прекращалось ни днем, ни ночью. Несколько раз казанцам удавалось прорваться к русским пушкам, но всякий раз их отбивали. По словам участника осады князя Курбского, часто воины даже не могли поесть из-за постоянных вылазок из крепости.

Большой урон русским наносила и армия князя Япанчи, действовавшая в тылу русских войск и уничтожавшая отряды фуражиров. Часто происходили одновременные нападения и их города, и в тыл осаждающим. В довершение неприятностей в конце августа буря уничтожили русские запасы, находившиеся на судах на Волге. Иван IV впоследствии вспоминал, что часть воевод после этого предлагала прекратить осаду, но все-таки было решено на этот раз довести дело до конца, а в Москву и Свияжск отправили людей за припасами. Царь заявил, что в случае необходимости останется и зимовать под стенами крепости.

Крупным успехом русских был разгром полевой армии Япанчи. Для этого войско разделили на две части: одна продолжала осадные работы, а вторая устроила засаду. Было проведено притворное отступление, и противник, полагая, что русские разбиты, неосторожно отошел от спасительного для него леса. Находившиеся в засаде полки сразу же отрезали татарам путь к отступлению. После ожесточенного боя полевая татарская армия перестала существовать. Вслед за этим в глубь территории ханства был отправлен отряд под командованием князя Александра Горбатого. Этим войскам удалось взять укрепленные пункты противника. В результате положение Казанцев стало безвыходным, но все предложения о сдаче отклонялись. Царь даже обещал выпустить всех желающих в другие страны с семьями и имуществом, если они не хотят ему служить.

Усугубило положение Казанцев уничтожение тайного хода к источнику воды. Об этом русские узнали от одного из перебежчиков, который указал направление подземного хода. Было решено прорыть свой ход под ходом противника и взорвать его. Работами руководил некий «Немчин» Размысл, «навычный градскому разорению» [в действительности «розмысл» – это просто инженер, а не имя собственное. – Степной Следопыт]. В начале сентября подкоп был взорван, но казанцы нашли источник воды в самом городе, правда, вода была крайне плохой и от нее в городе начались болезни. Тогда же начали копать подкоп под городские стены. Эта работа заняло недели. Одновременно осадные укрепления и башни с орудиями постепенно подвигали все ближе к крепостным стенам, несмотря на отчаянное сопротивление казанцев. Часть стен к концу сентября была уже разрушена артиллерийским огнем, но татары упорно защищались. 30 сентября войска князя Михаила Воротынского и Алексея Басманова смогли захватить одну из башен и часть стен. Их они удерживали до окончательного падения города.

Общий штурм был назначен на 2 октября 1552 г. Накануне рвы были завалены, что облегчило атакующим подъем на стены. Осажденным в очередной раз предложили сдаться. Ответ был «все помрем или отсидимся». В подготовленные подкопы поставили порох. Перед началом штурма Иван IV молился в походной церкви вместе со своим духовным отцом протопопом Андреем. В конце церковной службы раздались взрывы – это были взорваны подкопы под крепостными стенами. Взрывы послужили сигналом к началу общего штурма. В начале штурма царь все еще находился в церкви, что послужило поводом для Курбского обвинять его в трусости. Однако не делом Ивана IV было лично участвовать в битве. Он наблюдал за ходом сражения, отдавал приказания, перебрасывал подкрепления, т.е. выполнял ту роль, которая соответствовала его положению.

Сам штурм описан в летописях и у Курбского, возглавлявшего одну из колонн. По свидетельству князя, стрелы со стен крепости летели, как густой дождь. Сбрасывались камни, а когда русские оказались непосредственно у стен, на них стали лить кипяток и сбрасывать бревна. Но атакующим удалось приставить лестницы, а некоторые проникли в башни. После занятия стен бои развернулись в самом городе. В тесных улицах воины резались ножами и сходились в рукопашной. Постепенно татары отошли к ханскому дворцу и мечетям. Здесь был последний рубеж обороны. Часть же из вошедших в Казань войск вместо того, чтобы продолжать битву, занялась грабежом. Этот факт отмечают многие источники, повествующие о взятии Казани.

Воспользовавшись начавшимся грабежом, татары организовали контратаку. Им удалось немного потеснить русских, и царь отправил в город подкрепления. Это и решило окончательный исход дела – хан Едигер с остатками войска укрепился на ханском дворе и продержался там около полутора часов. Затем оставшиеся в живых татары решили пробиться из города, но большая их часть была уничтожена, а сам хан попал в плен. Других пленных не брали, по приказу царя все мужчины были перебиты, а в полон уводили лишь женщин и детей. Битва закончилась вечером 2 октября. Убитых было довольно много, еще больше раненых. По рассказам, после штурма по улицам Казани нельзя было пройти из-за большого количества мертвых тел, а в некоторых местах их груды достигали высоты стен крепости.

Весь город был предоставлен армии для грабежа. Иван IV взял себе лишь ханские знамена, крепостные пушки и самого пленного хана Едигера. Вскоре расчистили от трупов одну из улиц города и царь въехал в него, приветствуемый криками воинов. Еще раньше Ивана поздравили с победой двоюродный брат Владимир Андреевич Старицкий, Шигалей и воеводы. 4 октября Казань была освящена протопопом Андреем и заложена церковь Благовещения Богородицы. Новую власть признали жители различных районов бывшего Казанского ханства, пообещали платить ясак и быть покорными новым властям. 11 октября царь покинул город, оставив вместо себя наместника – отличившегося в этой войне князя Александра Борисовича Горбатого. С ним остался боярин Василий Серебреный и русский гарнизон (Там же. Т. XIII. С. 205-222; Т.XIX. Стб. 110-169; 396-469; ПЛДР. Вторая половина XVI века. М., 1985. С. 230-260).

Возвращение царя было сплошным праздником. Люди выходили навстречу толпами и приветствовали его как победителя татар: «умножи, всемилостивый Бог, лет живота его, яже избави нас от таковых змей ядовитых, от нихже зле много лет страдали есмя! Утверди его, Христе на многие лета!». Эти восторженные встречи не удивительны. Значение взятия Казани и покорения ханства можно сравнить, может быть, лишь с несколькими событиями в русской истории. Царский кортеж при его приближении к Москве встречало все население столицы, «и поля не вмещаху их: от реки Яузы и до посада и по самой град по обе страны пути бесчисленно народа, стари и унии, велиими гласы вопиющи, ничтоже ино слышати, токмо: «многа лета царю благочестивому, победителю варварску и избавителю христианскому!».

Царя встретил митрополит Макарий с Освященным собором. Царь в своей речи подчеркнул, что победа была одержана лишь благодаря божественной помощи, которую удалось получить из-за святых молитв Макария, всего духовенства и «всенародной молитвы». Иван IV подчеркнул заслуги в войне своего брата Владимира Андреевича, бояр и воевод и «тщание и страдание за непорочную нашу истинную святую христианскую веру и за святые церкви и за единородную нашу братию православных христиан» всего воинства. В ответной речи Макарий сравнил молодого монарха с великими христианскими правителями древности – Константином, Владимиром Святым, Дмитрием Донским, Александром Невским. На царе, по словам митрополита (и, видимо, по представлениям большинства свидетелей событий) «превзыде свыше Божия благодать: царствующий град Казаньский со всеми окрестными тебе дарова и змия, гнездящяся там… и нас зле поядающаго, сокруши благодатию своею и силой крестною…». 8 ноября торжества продолжил пир в Грановитой палате, на котором присутствовал митрополит, братья Ивана IV и воеводы. Пир продолжался три дня и сопровождался раздачей шуб, золотых кубков, ковшей, доспехов, коней, вотчин и поместий. Всего на подарки воинству разошлось, по подсчетам казначеев (кроме земель и кормлений), 48 тыс. руб. – сумма по тем временам огромная.

Символичным окончанием войны послужило крещение казанских ханов. 8 января 1553 г. в Чудовом монастыре крестили Утямыш-Гирея, получившего имя Александр. Он был еще ребенком, его мать ханшу Сююн-Бике отдали в жены верному России Шигалею. Александра Сафа-Гиреевича Иван IV поселил на своем дворе и приказал учить грамоте. Он прожил в почете до своей смерти в 60-е годы. Вскоре был крещен и попавший в плен Едигер. Официальная летопись сообщает, что его решение креститься было добровольным. Обряд производился в присутствии царя и митрополита 26 февраля. Новому христианину было дано имя Симеон. Ему был предоставлен двор в Кремле и бояре. Затем Симеона женили на русской боярышне. Жил он в почете и умер в 1565 г. (ПСРЛ. Т. XIII. С. 222-230).

Спустя несколько лет в Казани было учреждено архиепископство. Первым архиепископом стал Гурий, которому предписывалось всеми средствами (но не принуждением) добиваться перехода местного населения в православие. Чтобы подчеркнуть значение Казани, место новому иерарху было определено между новгородским и ростовским владыками, т.е. Гурий стал третьим человеком в русской церковной иерархии. На содержание духовенства в бывшем ханстве было решено тратить десятую часть всех доходов Казанской земли. В Москве на Красной площади в ознаменование победы был построен великолепный Покровский собор, сейчас более известный как собор Василия Блаженного.

Окончательное покорение Казанского ханства. Несмотря на падение Казани, война не закончилась, что вскоре стало понятно. Уже в конце 1552 г. были совершены нападения на русских гонцов, купцов и служилых людей. Карательные экспедиции, отправляемые из Свияжска и Казани, не принесли ожидаемого успеха. Возникли проблемы со сбором ясака, а некоторые сборщики были убиты. Вскоре вспыхнуло настоящее восстание. Восставшие разгромили несколько небольших русских отрядов. Один из воевод – Борис Салтыков – попал в плен и впоследствии был убит. Массовые казни, проводившиеся русскими, не могли прекратить движения. Центром восстания стал город Чалым, находившийся на правом берегу Волги. Мятежники даже восстановили ханскую власть: на престол был приглашен один из ногайских князей Али-Акрам, прибывший с отрядом в 300 ногайских татар. Уже в 1553 г. русские власти направили против татар крупные силы под командованием Даниила Адашева.

В том же году в поход отправилась армия под командованием князя Микулинского, воевавшая по реке Каме. Прибегая к самым жестким мерам, удалось на время прекратить восстание, но в 1554 г. борьба возобновилась. Новая русская рать под командованием Мстиславского пленных не брала – все были казнены. На территориях ханства были построены специальные укрепленные пункты (башни, остроги) с русскими гарнизонами. В 1556 г. был взят опорный пункт татар город Чалым. После этого дальнейшее сопротивление стало бесполезным. Против татар начали выступать и некоторые местные народы, утомленные бесконечной войной и жестокими репрессиями, проводившимися русскими властями. Хан был убит самими мятежниками, а основные лидеры движения погибли. К 1557 г. на территории бывшего ханства наступило успокоение. Вся страна была страшно разорена, резко сократилось количество населения.

В Казани была возведена каменная крепость, татарскому населению жить в городе запрещалось, а мечети были разобраны. После подавления восстания многие земли местных феодалов были конфискованы и перешли государю, духовенству, русским служилым людям и тем татарам, которые признали новую власть. Постепенно в крае стало увеличиваться русское население. Только теперь можно было считать, что Казанское ханство перешло к России (Там же. С. 228-229, 230, 231, 234-235, 238-239 и др.).

Столетние отношения России и Казанского ханства насчитывают несколько этапов. «Случайные» победы Улу-Мухаммеда при Василии II позволили создать и укрепить новое татарское государство. Вполне вероятно даже, что московские правители некоторое время вынуждены были платить Казанским ханам дань. Однако с укреплением Руси при Иване III начинается русское наступление: Казань в конце концов на долгое время попадает в зависимость от России, ее внешняя политика, а отчасти и внутренняя контролируются русскими властями. В своих действиях московское правительство опиралось как на военную силу, увеличивавшуюся с каждым годом, так и на прорусски настроенных представителей татарской знати. Борьба различных группировок в Казани и национальные противоречия ослабляли татарское государство.

Попытки ориентироваться на Крым и стоящую за его спиной Турцию, которые предпринимали ханы из династии Гиреев, не могли привести к долгосрочным результатам по причине географического характера. Даже к началу XVI в. силы Казанского ханства и России были несоизмеримы, и с течением времени это положение все больше менялось в пользу России. В таких условиях окончательное покорение ханства было лишь вопросом времени. Неразумная политика ханов, совершавших грабительские набеги на русские земли, только приближала развязку. Россия стремилась обезопасить свои восточные границы, получить контроль над Волжским путем, освободить русских рабов, огромное количество которых находилось в Казани. Большое значение имели и идеологические, религиозные, мотивы. В конечном итоге к середине XVI в. вопрос мог стоять или о полном завоевании ханства, или же о сохранении за ним достаточно большой доли внутренней автономии под контролем России. Вероятно, правительство Ивана IV склонялось первоначально ко второму варианту, но ситуация сложилась так, что единственным выходом из положения оказалось полное присоединение Казанского ханства, что и было осуществлено с большими жертвами с обеих сторон в 50-е годы XVI в.

Астраханское ханство. История Астраханского ханства гораздо меньше освещена источниками, чем история других государств, возникших на обломках Золотой орды. Нет даже единого мнения относительно того, когда оно возникло: некоторые исследователи считают, что в конце 50 - начале 60-х годов XV в., другие предполагают, что лишь после окончательного разгрома Большой орды в 1502 г. Ханство занимало территорию низовьев Волги, а его столица Хаджи-Тархан (по-русски Астрахань) имела очень удобное географическое положение и была крупным торговым центром.

Это государство, самое слабое из всех татарских ханств, постоянно подвергалось давлению со стороны своих более сильных соседей – Крымского ханства и Ногайской орды. В течение долгого времени у России не было общей границы с Астраханским ханством, и связи с ним ограничивались торговыми контактами. В начале XVI в., при Василии III, были установлены дипломатические отношения – происходил обмен посольствами. Вероятно, первые контакты между правителями были связаны с урегулированием вопросов торговли.

Вместе с тем бывший союзник России крымский хан Менгли-Гирей стремился заручиться поддержкой Москвы в Борьбе с Астраханью. Для Гиреев это ханство было наследником Большой орды и, следовательно, врагом. Но русские власти всячески стремились избежать участия в антиастраханских действиях, прекрасно понимая, что в случае усиления Крыма резко осложнится ситуация на южных границах Руси. Призывал Василия III к совместной войне с Астраханским ханством и преемник Менгли-Гирея хан Мухаммед-Гирей. Но и эти призывы оказались безрезультатными.

В 1521 г. Астрахань невольно выступила союзником Москвы. В этом году Мухаммед-Гирей совершил нашествие на Русь. Воспользовавшись уходом из Крыма ханского войска, удар по полуострову нанесли астраханцы. В 1523 г. крымцы заняли Астрахань. Казалось бы, сбылась их давняя мечта, но произошло непредвиденное: «согласившееся во Азторокани сущии ногаи и убиша царя и сына его проклятово и прочих крымских врагов избиша». (Там же. С. 43). После этого в ханстве усиливалось влияние ногаев. Одновременно с этим между ханом Хусейном и Василием III было заключено соглашение о «дружбе».

Однако это соглашение не помешало астраханцам в 1530 г. оказаться в числе противником Москвы во время русского похода на Казань. Город обороняли вместе с казанцами ногаи и «азтороканские люди» (Там же. С. 47). Вскоре к Василию III прибыл «из Асторокани от Касыма царя человек его Злоба с товарищи и з грамотою». Пока Злоба находился в Москве, в самой Астрахани произошел очередной переворот – хан Касим был убит, а на престол был посажен некий «Аккубек царевич» (Там же. С. 61-62). Он также не смог надолго удержаться на престоле. Со сменившим его Абдул-Рахманом в 1536 г. был заключен договор «о братстве и дружбе». Русский посол к хану Федор Быков вернулся из Астрахани 30 августа 1537 г. вместе с представителем хана князем Ишимом. Абдул-Рахман желал «другу великого князя… бытии другом, а недругу недругом, а на недругов великого князя с великим князем заедин». Русское правительство отправило в Астрахань ответную миссию, но в пути стало известно, что ногаи «съслали» хана, а в «Азсторохани посадили царем Дервешалея» (Дервиш-Али).

В прочем, Дервиш-Али также недолго продержался на престоле – к власти вернулся Абдул-Рахман (1539 г.), с которым снова наладились дружественные отношения, происходил обмен посольствами. Вскоре с Астраханью был заключен союз: «великий князь с царем похотел дружбы… велел грамоту дружебную написати, и правду послы на той грамоте великому князю дали, что и царю на той грамоте правда дати и печати свои к той дружбьной грамоте прикласти и правда своя царю держати» (Там же. С. 115, 120). К хану был отправлен русский посланник Федор Невежин, который должен был присутствовать на принесении Абдул-Рахманом присяги на тексте соглашения. В 1542 г. Невежин вернулся в Москву в сопровождении очередного астраханского посла. Вместе с ним на службу к Ивану IV прибыл астраханский «царевич» Едигер (в 1552 г. последний казанский хан) (Там же. С. 130, 133, 134, 142-143).

Но Абдул-Рахман очень скоро или умер или был свергнут. На астраханском престоле вторично оказался Аккубек, после него ханом стал Ямгурчи. В 1546 или 1547 г. Астрахань подверглась разгрому войсками крымского хана Сагиб-Гирея, а затем, в самом конце 40-х годов XVI в., ее на какое-то время захватили московские казаки, которые, ыпрочем, не подчинялись центральному правительству. В таких условиях хан Ямгурчи обратился к Ивану IV с просьбой, «чтобы его царь и великий князь пожаловал, велел собе служити и с юртом, и жаловал бы его, как и Шигалеа царя и иных царей, которые ему служат». Фактически эта просьба означала установление вассальной зависимости Астраханского ханства от России. В 1552 г. в ханство отправился русский посол, который должен был «видети царевы Емгурчеевы правды, на чем от него посля его били челом, и его и его землю х правде привести (Там же. С. 170, 171).

В действительности же оказалось, что Ямгурчи резко сменил внешнеполитические приоритеты и стал ориентироваться на Крымское ханство. Русский посол был обесчещен и ограблен. В таких условиях, особенно после покорения Казани, неизбежно вставал вопрос о подчинении Нижнего Поволжья. Это было необходимо для установления безопасности присоединенной Казанской земли и открытия свободного пути по всей Волге, тем более, что теперь у Астраханского ханства была общая граница с Россией.

Ускорило развитие событий прибытие в Москву в октябре 1553 г. ногайского посольства от сторонника промосковской ориентации князя Исмаила. Исмаил предложил русскому правительству совместную борьбу с Астраханью с целью добиться смещения Ямгурчи в пользу хана Дервиш-Али, который был в родственных отношениях с Исмаилом.

Вопрос о начале военных действий решался на совещании Ивана IV с боярами. На этом совещании царь «вспомнил», что при святом князе Владимире среди русских владений была Тмутаракань, которую сразу же отождествили с Астраханью. Это делало предполагавшийся поход вполне законным и даже необходимым – как возвращение древнего наследия предков. Грозный, «уповая на всемогущего Бога и великие Его щедроты… и за свою обиду и срамоту, яже царь Ямгурчей обеты своя изменил и посла ограбил, и по ногайских мурз челобитию имыслил послати рать свою на Азстарахань». Начало похода было намечено на весну 1554 г. Сам царь идти в поход не собирался, и командующим назначили князя Юрия Ивановича Шемякина-Пронского (Там же. С. 235-237).

В июне 1554 г. русские войска оказались на Переволоке (в самом узком месте между Доном и Волгой, в районе современного Волгограда). 29 июня состоялось первое столкновение с астраханскими войсками. Победа была полная. От пленных узнали, что сам хан Ямгурчи с основными силами находится ниже Астрахани, а в городе практически нет военных сил. Воспользовавшись этим, русские оставили большие суда и быстро пошли к столице ханства. 2 июля Астрахань была взята без боя, татарский гарнизон бежал или был уничтожен – «людей пеших поугоняли и многих побили, а иных живых поимали». Сам хан скрылся, поиски его оказались безрезультатными, в руки воевод попал даже ханский гарем. 7 июля основная часть ханских войск была разгромлена, некоторые перебиты, а некоторые попали в плен. Хан бежал на территорию Турции – в Азов всего с 20 приближенными. Его попытки вернуть себе престол с помощью крымских войск и янычар были отражены.

На престол был посажен Дервиш-Али. Население принесло ему присягу. Новый хан оказался в вассальной зависимости от Ивана IV и по заключенному с воеводами соглашению обязался ежегодно выплачивать дань, заключавшуюся в деньгах и 3 тыс. осетров. Заперщалось держать русских рабов, а всех имеющихся необходимо было выпустить. Кроме того, русские рыбаки получили право свободно (без специальных разрешений и плат) ловить рыбу по Волге вплоть до Каспийского моря. Наконец, в случае смерти Дервиш-Али астраханцы были обязаны за новым ханом обращаться в Москву и других ханов не «искать». 29 июля царские воеводы с основными силами покинули Астрахань, оставив, правда, в городе отряд находящихся на государевой службе казаков под командованием Петра Тургенева. (Там же. С. 241-245).

Однако вскоре, уже в 1555 г., стало известно, что Дервиш-Али выслал из Астрахани русский гарнизон и тайно ведет переговоры с крымскими татарами. На первый раз достаточных доказательств измены найти не смогли и хан остался на престоле. Но в 1556 г. были получены неопровержимые доказательства того, что «Дербыш-царь царю и великому князю не прямит, в Крым ссылается». Астраханцы напали на русские силы, части которых с большим трудом удалось уйти вверх по Волге. Столь явная измена требовала немедленных мер, и весной 1556 г. в Астрахань были отправлены несколько отрядов под командованием Ивана Черемисинова, Тимофея Тетерина и атамана Филимонова. Астрахань была взята без боя, так как хан Дервиш-Али бежал из своей столицы. На помощь ему пришли крымцы, но сражение в окрестностях Астрахани татары проиграли. Хан объяснял, что он «изменил государю неволею», обещал вернуться в город и «служить Ивану IV. Но Дервиш-Али в Астрахань так и не вернулся. В результате хан оказался в Азове, потом в Мекке, а простые татары подчинились русским воеводам – «астороханские люди… к ним (русским воеводам) пришли и государю добили челом и правду дали». Летом 1556 г. Астраханское ханство было включено в состав России. Почти сразу власть Ивана IV в Астрахани признали правители небольших кавказских государственных образований: «ис Шемахи, ис Шавкал и с Тюмени от царей присылка о миру была и о торговли» (Там же. С. 262, 265-266, 274, 277, 281, 283).

Таким образом, судьба Астраханского ханства предопределялась его слабостью и тем удобным стратегическим положением, которое оно занимало в низовьях Волги. После присоединения Казани Москва хотела получить контроль над всем течением великой реки, причем, вероятно, Ивана IV вполне устраивал вариант вассальной зависимости астраханских ханов и контроля за внешней политикой этого государства. Но из-за изменчивой политики астраханских правителей обстоятельства сложились так, что в середине 50-х годов XVI в ханство вошло в состав России.

Образование Ногайской орды. Родоначальником правящей династиив Ногайской орде считается выдающийся деятель Золотой орды Эдиге (Едигей русских источников), бывший фактическим правителем Улуса Джучи в конце XIV – начале XV в. Даже после гибели ЕДигея его потомки смогли сохранить свое высокое положение среди ордынской знати. Опирались они на владения в междуречье Яика (Урала) и Эмбы. С ослаблением Золотой орды и ее распадом владения потомков Едигея расширяются и занимают левобережье Волги. Их столицей становиться город Сарайчук (Сарайчик), находившийся на нижнем Яике.

По своей фактической силе Ногайская орда стала одним из самых сильных государственных образований, возникших после распада Золотой орды. Однако то, правящая в ней династия не относилась к потомкам Чингисхана, делало ее положение не совсем легитимным и ставило ее правителей в более низкое положение по сравнению с другими государями обломков Улуса Джучи. В таких условиях фактические ногайские правители - бии, были вынуждены формально признавать власть какого-нибудь соседнего государя. Так, в начале 80-х годов XV в. формальным сюзереном ногаев был сибирский хан Ибак.

Именно под его руководством в январе 1481 г. ногайское войско разгромило ставку хана Большой орды Ахмата: «прииде на него царь Ивак Нагайский и Орду взя; а самого безбожного царя Ахмата убил шурин его нагайский мурза Ямгурчей». После гибели Ибака ханом был сделан его брат Мамук. В самом конце XV в. его войска смогли на короткое время захватить союзную России Казань и свергнуть с престола ставленника Ивана III Мухаммед-Эмина. Однако долго удержаться в Казани Мамук не смог. Осаждали город ногаи и при Абдул-Латифе, но тогда удалось отбиться (Там же. Т. XII. С. 203, 243, 253). В 1505 г., в то время, когда Мухаммед-Эмин отказался подчиняться Москве и перебил русских в Казани, ногайцы прислали ему на помощь 20-тысячное войско, с которым хан осаждал Нижний Новгород. Когда же на казанский престол сели представители династии Гиреев, влияние ногаев в ханстве усилилось. На помощь казанцам пришло 30 тыс. человек, «хотящее битися с Русью, обогатитися русским пленом и наимом царевым». Летопись называет крымцев и ногаев советниками хана Сафа-Гирея, который был женат на дочери одноги из биев (Там же. Т. XIII. С. 57; Т.XIX. Стб. 24-25, 37-38).

К началу XVI в. ногайские правители уже не нуждались в марионеточных ханах-чингизидах, и Ногайская орда стала полностью самостоятельным государственным образованием. Непосредственные дипломатические отношения Ногайской орды с Россией устанавливались в конце XV в. С этого времени начинается постоянный обмен посольствами между государствами, несмотря на определенные противоречия в вопросе о Казани, в которой ногайские правители стремились усилить свое влияние. Например, сведения о ногайском посольстве в Москву были занесены в официальную летопись под 1502 г. (Там же. Т. XII. С. 254). Интересно, что ногайские Бии первое время не настаивали на равном статусе с великими князьями. Лишь в 30-е годы XVI в они стали требовать признания равенства или даже своего превосходства над русскими правителями. Дошло даже до того, что у Москвы требовали выплаты дани, которая причиталась с русских земель во времена могущества Золотой орды. Все эти демарши вызывали гневную отповедь России.

Первая четверть XVI в. оказалась очень тяжелой для нового татарского государства. Началась ожесточенная борьба за власть между претендентами на бийство. Одновременно обрушились казахи с востока. В таких условиях многие ногаи переправились на правый берег Волги и оказывались в зависимости от крымского хана. Подчинившись ему, они участвовали в опустошительном походе Мухаммед-Гирея на Россию в 1521 г. Впрочем, русская летопись указывает на не совсем добровольное участие ногаев в походе: крымский хан «ихже тогда одоле», т.е. они были подчинены силой. Однако уже в 1523 г. ногаи убили Мухаммед-Гирея и нанесли Крымскому ханству тяжелый удар (Там же. Т. XIII. С. 37, 43).

С середины 20-х годов могущество Ногайской орды растет: внутренние конфликты на время улажены, Крымское ханство перестало быть опасным, ощущается влияние ногаев в Казани. По отношению к Казанскому ханству и, следовательно, России среди ногайских правителей не было единства: как уже отмечалось, Сафа-Гирей опирался на ногаев и во время изгнания из Казани скрывался у своих ногайских родственников по жене. В противовес этому русский ставленник Джан-Али женился на дочери мурзы Юсуфа Сююн-Бике. Перед ногайским браком было испрошено разрешение Василия III, который посчитал, что жениться можно, «чтобы земля Казанская в упокое была». Очевидно, прорусски настроенные казанские правители хотели привязать к себе некоторую часть ногайской знати (Там же. С. 69). Однако этот брак оказался неудачным, и после очередного переворота, во время которого Джан-Али был убит, Сююн-Бике стала женой вновь утвердившегося на престоле Сафа-Гирея.

Одновременно среди ногайской верхушки начался раскол в отношении России, причем проходил он по «географическому признаку». Мурзы, кочевавшие у Волги, склонялись к дружественным отношениям с московскими властями и согласны были признать русские интересы в Казани. Это объяснялось их экономическими связями с Москвой – они продавали в России огромные табуны лошадей и получали значительные «поминки» от великокняжеского правительства. Кроме того, именно у русских они покупали необходимые для кочевников товары. Не случайно поэтому, что многочисленные ногайские посольства часто касались вопросов торговли. Так, в конце правления Василия III ногайское посольство «било челом великому государю, чтобы князь великий пожаловал, гостем нагайским велел торговати; и князь велики их пожаловал, ослободил торговати, и как гости исторговали, и князь великы послов нагайских и гостей отпустил к их государю». То же самое происходило при Иване IV: «прииидоша к великому князю Ивану Васильевичу всея Руси послы нагайскые… чтобы князь великий к ним дружбу свою держал и их жаловал такоже, как их отец его князь великий Василий Иванович в дружбе с собою держал и жаловал, и гостем ногайским пожаловал бы, велел в свои государства с коньми и со всякым товаром ходити и торговати» (Там же. С. 65, 85, 115, 124 и др.). Мурзы же, кочевавшие на востоке Ногайской орды, зачастую занимали антирусскую позицию, так как экономически не были заинтересованы в расширении взаимовыгодной торговли с Россией.

В конце 40-х годов XVI в. ногайским бием становится Юсуф. Его отношение к России было сложным: он требовал от русской стороны признания себя правителем, равным по рангу золотоордынским или крымским ханам. Русская сторона не могла принять подобные требования. Кроме того, его дочь казанская ханша Сююн-Бике вместе с сыном Утямыш-Гиреем находилась в России. Все это вело к тому, что отношения между сторонами не могли быть дружественными. Несколько раз Юсуф собирался устроить поход на русские земли, но каждый раз эти замыслы срывались. Впрочем, некоторые мурзы все же устраивали набеги на русское пограничье. В 1550 г. отряд ногайцев напал на Рязанщину и Мещеру. Русские воеводы разгромили грабителей, почти все они или погибли, или попали в плен, или умерли от морозов (Там же. С. 161). Не доволен был Юсуф и упорным желанием России полностью подчинить или присоединить Казанское ханство. Именно из Ногайской орды в 1552 г. в Казань явился последний хан Едигер (Там же. С. 179). Но в действительности Орда не оказала Казани никакой реальной помощи во время ее осады русскими войсками.

Брат Юсуфа Исмаил, второе лицо среди ногайской знати, занимал доброжелательную по отношению к России позицию. Это имело объяснение: он контролировал западную часть Ногайской орды и был кровно заинтересован в стабильных дружественных отношениях с Москвой для торговли. Когда фактически прекратились отношения Юсуфа и Москвы, отношения с Исмаилом продолжались. Русские власти делали на него ставку, стремясь вызвать конфликт между братьями и ослабить Орду в целом. В начале 50-х годов XVI в. Исмаил сорвал несколько походов против России, в том числе в 1552 г, когда шла осада Казани.

Усиление влияния России при бее Исмаиле. К середине XVI в. отношения между бием Юсуфом и Исмаилом были на грани разрыва. Исмаил все больше попадал под влияние России. По заключенному с ним соглашению русские и ногаи должны были совместно добиться подчинения Астраханского ханства и утверждения на его престоле Дервиш-Али. Одновременно с этим стороны договорились о том, что «Исмаилю же в то время, или как ему възможно, приити на брата своего на Исупа-князя (бия Юсуфа) войною за то, что он царю и великому князю не прямит, послов царя и великого князя безчествует… и на всех недругов царя и великого князя Исмаил-мурза з детми и с племянникы заодин быти: куды его царь и великий князь пошлет, туды ему ходить». На самом деле Исмаил не принял никакого участия в подчинении Астраханского ханства, так как началась его война с Юсуфом. В конце 1554 г. Юсуф погиб, и бием стал ориентировавшийся на Россию Исмаил. По сообщению его послов, «Исуфа самого царя убили и детей его и племянников многих побили, а достальных выгнали; а людей нагайскых на обе стороны многое множество побито: как и стала орда Нагайская, такой падежи над ними не было». Кроме того, послы просили обеспечить ногаям свободную торговлю в Москве, Казани и Астрахани. Иван IV предложил новому бию быть «заодин со царем и великим князем на всех его недругов, и за то, что Юсуфа-князя послал с своими послы… жалование свое казенное» (Там же. С. 235, 241, 249, 255). Очевидно, что подобная ситуация была выгодна Москве. К власти пришел ее давний сторонник. Теперь можно было не опасаться набегов многочисленной ногайской конницы на границы и укреплять свое положение в недавно подчиненной Астрахани.

В действительности свержение бия Юсуфа было лишь началом бедствий, которые обрушились на Ногайскую орду. Война между Исмаилом и его племянниками (детьми Юсуфа) продолжалась несколько лет и характеризовалась небывалым ожесточением и гибелью большого числа кочевников. Лишь в 1557 г Исмаилу удалось окончательно утвердиться на престоле. В довершение всех бедствий на Орду обрушился страшный голод и эпидемии. В результате Ногайская орда никогда больше не смогла добиться того могущества, какое у нее было до смуты 50-х годов XVI в. Начинается повальное бегство подданных бия на правую – Крымскую – сторону Волги. Одновременно отсюда совершаются постоянные набеги на кочевья преданных Исмаилу мурз. Бий даже просил Ивана IV построить города в местах переправ через Волгу или установить охрану, чтобы пресечь бегство своих людей. Россия оказала Орде и некоторую продовольственную помощь - с русскими посольствами шли обозы с зерном. Однако этого было явно недостаточно. В таких условиях Ногайская орда фактически становиться вассалом России: в 1557 г. «Исмаиль-князь и все мирзы нагайские государю правду учинили на том на всем, как к ним государь писал; везде им царю великому князю послушным бытии и на крымского царя им заодин с царем и великим князем стояти… и правду все давали на своей воле государеве» (Там же. С. 285).

Хорошие отношения с Исмаилом не помешало Ивану IV с почетом принимать в России его династических соперников – родственников погибшего бия Юсуфа. Мало того, царь из своей казны выделил «камки и бархат по их закону», когда умер Юнус-мурза, сын Юсуфа (Там же. С. 299, 332, 371). Окончательное присоединение Астрахани и столь близкое соседство привело к новым конфликтам с Ногайской ордой – воеводы оставляли у себя в городе тех ногайцев, которые пытались переправиться через Волгу на подведомственных им переправах. Исмаил постоянно жаловался на астраханских воевод, и по его требованиям их периодически сменяли, а Ивана Выродкова в 1561 г. даже арестовали. Бий Исмаил умер в 1563 г. В последние его годы правления Орда смогла несколько усилиться, нов действительности она была намного слабей, чем до начала его правления.

После смерти Исмаила бием стал его сын Дин-Ахмет (1563 – 1578 гг.). Новый правитель подтвердил преемственность политики на союз и сотрудничество с Россией. К тому же он был в родственных отношениях с Иваном IV – одной из его жен была родная сестра русской царицы Марии Темрюковны. Впрочем, это не мешало Дин-Ахмету временами выступать с претензиями на увеличение царского «жалованья» и требовать формального равенства с московским правителем. Иногда доходило даже до грабежа русских послов. Мало того, ногайская конница участвовала в нападениях Девлет-Гирея на Россию в 1571 и 1572 гг. (Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002. С. 71-72, 76). В ответ на это в 1573 г. казаки астраханского гарнизона захватили и ограбили столицу Орды Сарайчук. Преемеником Дин-Ахмета стал Урус (1578-1590 гг.), который в конце концов постепенно склонился к антироссийской позиции: начались переговоры с Ногайской орды Крымским ханством и набеги их отрядов на пограничные территории России. Причину такой смены внешнеполитического курса следует искать, видимо, в стремлении бия Уруса к равноправным отношения с с царем и желании получать больше «жалования». Впрочем, Урус еще раньше, в 1569 г., во время похода турок на Астрахань, снабжал армию вторжения продовольствием и фуражом.

Одной из причин ухудшения отношений между Ногайской ордой и Россией было также основание русских городов в Поволжье. В 1586 г. была основана Самара, в 1589 г. –Царицын, в 1590 г. – Саратов. Был построен город и в Башкирии, на той земле, которую ногаи считали своей, - Уфа (1586 г.). Биям объяснили, что новые города призваны защитить ногаев от нападений волжских казаков, которые в то время стали сильно беспокоить Орду. В действительности же города основывались на местах самых удобных переправ через Волгу с целью прекратить набеги кочевников. Все требования ногайской стороны оставить вновь построенные города отвергались. Среди самих ногаев не было единства: часть переходила на крымскую сторону Волги и принимала подданство крымскому хану, часть уходила в так называемую Малую Ногайскую орду на Северном Кавказе. Значительная часть мурз не поддерживала антирусского курса бия и склонялась к дружбе с Москвой. Но в 1581 г, когда Сарайчук был сожжен вольными казаками, ногайские власти обвинили в организации нападения русское правительство. Вообще же казаки в конце 70-х – начале 80-х годов XVI в. обосновались на реке Яик, на исконных ногайских землях. В 1586 г. бий предпринял попытку взять казачий городок, но его войска были разбиты пришельцами. В таких же условиях в том же 1586 г Урус был вынужден пойти на нормализацию отношений с Россией и обещал перед царскими представителями «бытии… в твоей государевой воле… где ты, государь, велишь мирзам с нагайскими людьми на недруга идти, и им ходити». В конце XVI в. на Яике появляются и русские правительственные воеводы, которые, несмотря на протесты Ногайской орды, основывают Яицкий городок.

Гибель Ногайской орды. После гибели бия Уруса в Ногайской орде начинается очередная смута. Не осталась в стороне от событий и Россия: ей было выгодно ослабление Орды. Как пишет летопись, Борис Годунов, «слышав в Нагайской орде умножение людем, яко живяху меж себя в совете, он же бояшнся тово, что Астрахани от них от них бытии в тесноте и приходу на Московское государство начая войны, и повеле астраханским воеводам их ссорити. И бысть меж ими война велия, друг друга побиваху, и многи улусы запустеша… и от той войны оскудеша, яко отцы детей своих продоваху в Астрахани» (ПСРЛ. Т. XIV. М., 2000. С. 52). После кровавой междоусобицы уцелели лишь жалкие остатки когда-то могучего государственного образования. Территория ногаев теперь ограничивалась в основном междуречьем Волги и Яика. Бием стал Иштерек (1600 г.). Зависимость Орды от русских властей усилилась, даже возведение «на княжение» было проведено в Астрахани по воле царя.

Во время русской Смуты бий долгое время придерживался нейтралитета, но с переходом Астрахани под власть Лжедмитрия II среди мурз произошел раскол – часть из них склонялась на сторону Дмитрия Ивановича. Сам Иштерек пытался завязать отношения с властями Речи Посполитой. Вскоре начались и набеги ногайской конницы на окраины России. С воцарением Михаила Федоровича Романова бий «присла к Москве послов своих бити челом о винах своих, что ходили нагайские люди воевати Московского государства… и пожаловал бы государь их, велел принять под свою высокую руку» (Там же. С. 134). Но вскоре в Астрахани появился атаман Заруцкий, представлявший здесь пока еще реальную силу. В таких условиях бий вынужден был принести присягу «вору» и обещал предоставить свои войска для продолжения борьбы с московским правительством. С приближением к Астрахани московских войск Иштерек снова перешел на сторону царя Михаила, обязавшись «вперед быти неотступным в прямом холопстве навеки».

Одновременно со всеми этими событиями постоянно усиливался разброд среди самих ногаев, большие их группы откочевывали под власть Крымского ханства. Как только смута в России была закончена, правительство снова стало проводить политику по разжиганию ссор между различными представителями ногайской аристократии, стремясь не допустить восстановления Ногайской орды. В разгар кризиса в 1619 г. Иштерек умер.

После его смерти вспыхнула очередная междоусобица, поддерживаемая русскими властями в Астрахани. В конце концов новым бием был провозглашен Канай, но успокоения в степях не наступило, продолжались войны. Ситуация еще больше усложнилась с началом широкомасштабного нашествия калмыков, которые и нанесли Орде смертельный удар. Большая часть ногаев тогда перешла на правую сторону Волги. Много вреда ногаям причинили и астраханские власти, правительственные воеводы, стрельцы, дети боярские, Фактически к середине 30-х годов XVII в. Ногайская орда прекратила свое существование, а последний бий Канай оказался в Астраханской тюрьме, где и умер в 1638 г. Ногаи же рассеялись на огромных пространствах степей.

Таким образом, примерно с середины XVI в. Ногайская орда стала рассматриваться русским правительством как младший партнер. Причем зависимость Орды от России постоянно усиливалась – фактически это государственное образование стало русским вассалом. Окончательный распад Ногайской державы был во многом вызван политикой московских властей, которым становилось невыгодно существование сильной Орды даже под предводительством преданного России бия.

Что касается в целом отношений России с государствами Поволжья – осколками Золотой орды, то следует признать, что у московских властей первоначально не было законченного плана по подчинению этих образований. Во многом действия Москвы определялись складывающейся ситуацией. Нередко Россия выступала и обороняющейся стороной, особенно в период противостояния с Большой ордой. Однако, усиливаясь, она получила возможность влиять на положение в поволжских государствах, добиваться от них проведения выгодной России политики. Постепенно на повестку дня встал вопрос о непосредственном присоединении некоторых ханств. Во многом это объяснялось недальновидной политикой их правителей, экономическими и идеологическими соображениями. В конечном итоге к 40-м годам XVII в. все осколки Золотой орды в Поволжье были или непосредственно включены в состав Русского государства, или уничтожены, чему способствовали внутренние смуты и нашествия врагов. Обширные территории Среднего и Нижнего Поволжья вошли в состав России.

Русь и степное Поволжье. В.В.Шапошник.

В книге: Россия и степной мир Евразии. Очерки/под ред. Ю.В. Кривошеева. СПб.;Изд-во С.Петерб. ун-та, 2006. 432 с.

Хостинг от uCoz