Российское государство и кочевые народы

Казахские жузы и Россия в XVIIIв. Деятельность И. К. Кириллова и В.Н. Татищева. Одновременное укрепление Джунгарии и Калмыцкого ханства в последний раз произошло в 1723 г. Конница Аюки проникла далеко на Кавказ и вместо бежавших на Кубань едисанцев и джембойлуковцев захватила на Куме и Тереке новых подвластных ногайцев — большую орду отставших от Крыма кундровцев, иначе карагашей («темнолесцев»). Родственник же Аюки, хан Джунгарии Цаван-Рабтан, еще раньше в 1710-1718 гг. нанес сильный удар по казахам Среднего жуза. В 1723-1727 гг. началось подлинное нашествие, когда в зависимость от джунгар попали почти все казахи. И 1723 год в казахской степи остался в народной памяти как год «актабан-шубрынды» великого бедствия.

В это же самое время хан Младшего жуза Абулхаир направил от своих 40 тыс. кибиток (семей) посла в Санкт-Петербург с пожеланием «быть под протекциею» России. Коллегия иностранных дел, занятая тогда междоусобицей среди калмыков, воздержалась от конкретного решения. Но обстановка в степи изменилась в пользу казахов. Для военного отпора на собрании Младшего и Среднего жузов в 1728 г. в районе Чимкента было создано ополчение во главе с Абулхаиром, и джунгары в 1728-1729 гг. потерпели два поражения — у озер Чубар-Тенгиз и Балхаш. Вместе с тем положение в Джунгарии осложнялось борьбой двух партий: антироссийской (прохивинско-джунгарской), которую представляли султан Барак, сын хивинского хана и официальный джунгарский наместник с 1727 г., а также султаны Батыр и Абулмамбет, и пророссийской, где хана Абулхаира поддерживали батыры и их лидер Букенбай.

В сентябре 1730 г. было снаряжено другое посольство казахов — уже к Анне Иоанновне. Его, кстати, сопровождали башкиры, заинтересованные в российском подданстве соседей. Они надеялись перейти в подчинение к их хану, сохраняя самоуправление, которого лишались при «прямом» управлении со стороны России. Письмо, которое везли в столицу, гласило: «Ныне желаю быть я со всем моим владением вашего императорского величества в подданстве... я, Эбулхаир-хан, с сорока тысяч касаками желаем (перейти) под протекциею вашего императорского величества» (Очерки истории СССР. XVIII в. Вторая четверть. М., 1957. С. 774). Заявлялось, что казахи «могут охранены быть протекциею России».

В ответ на обращение в том же 1730 г. была получена официальная Жалованная грамота императрицы о принятии в подданство Младшего жуза, а весной 1731 г. — текст «Обрасцовой присяги», которой всем казахам предписывалось быть «в мире с другими подданными Российского государства», блюсти безопасность караванов в степи, выдать ясак и аманатов. Такие строгие требования иногда понимаются как «вассалитет». Но необходимо отметить, что российскому посольству во главе со служилым татарским князем А. И. (Кутлуг-Мухаммедом) Тевкеле-вым были даны обратные инструкции — «неволей ничего не делати», а по поводу ясака и аманатов «усильно о том не домогаца». Действительно, ясак в первые годы вообще не вносился.

Посольство пытались не допустить к хану и сутки держали в осаде. На ханском собрании 10 октября 1731 г. султанская партия во главе султаном Батыром заявила, что «в подданстве быть не желают». Переломило ход собрания заявление батыра Букенбая о принятии российского подданства им лично. Здесь же состоялась присяга Абулхаира, Букенбая и 27 старшин.

Но в следующем месяце с особым послом выразила протест Хива. Велась антироссийская агитация и в Среднем жузе. Тем не менее пример Младшего жуза не прошел незамеченным, а опасность джунгарских тягот была гораздо существеннее. Поэтому в самом конце 1731 г. присягу принес султан Среднего жуза Семеке, подчеркнув, что в подданстве России они хотят быть «не по совету Абулхаир-хана, но сами своим желанием». Правда, контролировал он лишь центральную часть жуза, а на северо-востоке хан Абулмамбет и султан Аблай по-прежнему поддерживали джунгарские связи.

В том же году к императрице обратились и некоторые султаны Старшего жуза: «Всей Большой Орды беги (беи) вашему императорскому величеству в подданство пришли», предлагая торговые связи по Сыр-Дарье. В ответ поступила царская грамота от 10 июня 1734 г.: «Мы, великая государыня... соизволяем вас в подданство наше принять на таких же кондициях, на каких в подданство наше принят Абулхаир-хан» (Там же. С. 778). В 1738 г. попросил о том же и сам хан Старшего жуза Жолбарс, хотя до XIX в. о его реальном подданстве России речи не шло.

Завершить принятие двух первых казахских жузов под российскую руку было поручено обер-секретарю Сената И. К. Кириллову, направленному на границу, где под его руководством в 1734 г. была учреждена специальная экспедиция, через год названная Оренбургской. Впрочем, основные силы нового учреждения были существенно отвлечены восстанием 1735-1740 гг. в Башкирии, ибо указ императрицы Анны Иоанновны от 11 февраля 1736 г., запрещавший «джиины», т.е. народные собрания башкир, усугубил уже начавшиеся волнения и поднял на бунт «Казанскую даруту».

После смерти И. К. Кириллова в 1737 г. его сменил на посту начальника Оренбургского края В. Н. Татищев, ранее управлявший уральскими заводами. С его именем связаны серьезные и успешные акции по работе с кочевниками. Прежде всего он добился в 1738 г. вторичной присяги султана Абулхаира. Оба они — и И. К. Кириллов, и В. Н. Татищев — усиленно укрепляли границы. В. Н.Татищева, направленного в 1739 г. в Астрахань руководить другой Калмыцкой комиссией (экспедицией) — по примирению тайдж, сменил В. А. Урусов, успешно разрешивший с казахами проблему совместного обеспечения продвижения караванов. А в 1740 г. в Оренбурге был проведен съезд казахской знати двух жузов. Присягу на верность России принесли от Среднего жуза хан Абулмамбет и султан Аблай (хан с 1771 г.). Однако через год-два Абулмамбет признал зависимость, в которой пребывал до конца правления, и от Джунгарии.