Цимлянские пески

Добавлены фотографии 2011 года

Как писал В.В. Богачев в «Географии Всевеликого Войска Донского», вышедшей в 1919 году, «Уровень Дона при устье Чира= 11 саж., а высота степи 70-73 сажени (водораздел Чира и Солоной). На широте станицы Кабылянской-Суворовской заметно резкое понижение степи от 70 саж. до 40. За этим склоном расстилается полоса солончаков и громадное поле песков, ограниченное с юга и востока Доном, с запада – долиною р. Цымлы. Пространство это усеяно озерами и солончаками, чередующимися с маленькими лесками. Средняя высота этой площади = 30 саженям. Происхождение ее до сих пор не выяснено».

Богачев говорил это о Цимлянских песках. О них и будет наш небольшой рассказ.

Исследовавший в 1926 году эти места А.Г. Гаель называл Цимлянско-Донским песчаным массивом пространство, имеющее форму вытянутого ромба и ограниченного с запада р.Цымлой, а с юга и с востока рр. Доном и Аксенцем, причем Аксенец отчасти протекает и вдоль северной границы массива. Только в северо-западном углу песчаный массив непосредственно переходит в суглинистую степь.

В мае 2007 года побывал на Цимлянских песках и автор этого сайта. Цимлянские пески расположены на границе Ростовской и Волгоградской областей, на северном берегу Цимлянского водохранилища. Это около тысячи километров своеобразного малозаселенного ландшафта. Границы его в настоящее время очерчены Цимлянским водохранилищем, которое с трех сторон охватывает этот район, а с севера дорогой Нижнегнутов-Тормосин. Фактически это неохраняемый заповедник (его охраняет сама природа труднодоступностью). Правда, там сейчас существует природный парк «Цимлянские пески» и Нижнегнутовский заказник.

Было бы совершенно неверно представлять себе Цимлянские пески просто как некое огромное поле, заполненное хаотическими нагромождениями песка. Более близкое знакомство с ландшафтом и с материалами исследований способно сильно удивить. Многие особенности, связанные с природой этих мест, предстанут в совершенно ином виде, иногда прямо противоположном поверхностному или общепринятому взгляду.

При исследовании этих песков в начале 20 века, составлении почвенных карт и нивелировании для построения профиля массива, было замечено, что массив представляет собой главным образом закономерное чередование приподнятых гряд песков и пониженных пространств с осолоненной почвой, покрытых сухими и мокрыми песчаными лугами, иловатыми болотистыми низинами, лентами солончаков и небольших озер. Гряды песков и понижения, ленты солончаков и озер, протягиваются примерно с севера на юг. Пониженные пространства между цепями песчаных бугров носят название «подов». Непосредственно примыкают к цепям бугров резко пониженные впадины, занятые иловатыми болотами, сырыми лужками и лесом.

Сейчас эти отличия в рельефе песков можно увидеть и на снимках со спутника.

В целом поверхность песков имеет наклон к югу и при этом понижение к востоку и западу. Таким образом, центральная часть песков, вытянутая к югу, является самой высокой.

Такое строение крупных фрагментов ландшафта, их направленность и высотное положение свидетельствует о том, что это – участок древней долины, а еще более конкретно – поймы Дона, образовавшейся в весьма специфических условиях. Напомним, что пойма имеет несколько характерных участков или зон в зависимости от расстояния от русла. Это наиболее высокая прирусловая часть, затем более пониженная и удаленная от русла центральная и, наконец, притеррасное понижение, наиболее удаленное и пониженное. После того, как русло врежется ниже в подстилающие породы, и пойма станет речной террасой, эти элементы былой поймы могут сохраняться. Строение массива Цимлянских песков, как установили ученые, совпадает со строением поймы реки. Солончаковые поды – это прежние центральные части поймы или пойм, полоса стариц, сглаженных и заилившихся, а гряды песков образовались на месте прирусловых валов, то есть наиболее близких к руслам и наиболее высоких частей пойм.

Специфические же условия, в которых образовывались эти элементы местности, заключались в том, что пески эти – флювиогляциальные, то есть водно-ледникового происхождения. Ледник или оледенение, с которым связывают эти образования, носит название донского. Это, по современным данным, раннеплейстоценовое оледенение, оно имело место ориентировочно от 630 до 590 тысяч лет назад. Тогда язык ледника проник по долине Дона до устья реки Медведицы. В долине Дона ледники никогда не спускались южнее. Некоторое время назад донское оледенение считалось языком днепровского (выступ или лопасть днепровского оледенения в период от 300 до 250 тысяч лет назад дошел до Днепропетровска), и их иногда объединяли вместе в некое великое оледенение. Теперь донское оледенение считается самостоятельным и «удревнилось»; дискуссия по этому поводу, однако, еще продолжается.

Песок, отложенный на пространстве тамбовских равнин водами не существующей сегодня Ергень-реки, предшественницы Дона, а также имеющий и другое происхождение, был выпахан и смещен ледником, сдвинут его наступающим краем. Край же ледника, последний его рубеж, располагался там, где впоследствии при его таянии образовались Арчединско-Донские пески. Когда ледник таял, бурлящие водные потоки, заполняя долину Дона ниже ледника, вынесли и разгрузили в понижениях эти массы песка в процессе формирования долины реки. По мере откладывания все большего количества песка русло поднималось выше и затем, уже не имея силы течь по своим же наносам, забросило этот участок, сместившись левее (если смотреть по течению).

Конечно, процесс образования песков, создания долин и оставления их был длительным. Само таяние ледника было постепенным, продолжалось несколько тысячелетий. Возможно, в более поздние ледниковые эпохи вынос сюда песка водой возобновлялся, хотя сами ледники останавливались намного севернее.

Расположение Цимлянских песков не совсем обычно – они раскинулись на правой стороне Доне, в отличие от лежащих выше по течению левобережных песчаных полей. Как предполагают ученые, этот факт объясняется существованием в прошлом речных русел древних притоков Дона там, где сейчас лежат пески. Образованные этими руслами понижения и заполнились песками.

Как же образовались сами песчаные бугры, цепи которых тянутся в примерном направлении с юга на север?

С первого взгляда, их облик напоминает барханы пустынных областей. Вид гор песка, местами совсем без растительности, наталкивает на такие сравнения. Но это не так.

По всей видимости, и это отмечали еще первые исследователи, бугры образовались в результате разрушения возвышенных гряд – прирусловых валов. Первичные расчленения песчаного массива были созданы водой, временными потоками, подобно тому, как происходит врезание оврагов. После снижения базиса эрозии, то есть снижения основного русла Дона, которое последовало за накоплением песчаных масс гряд на будущем пространстве Цимлянских песков, временные водотоки от таяния снегов или дождей хаотично врезались в песчаные гряды. Врезанные углубления ветвились и соединялись между собой. Этот процесс отделял друг от друга песчаные останцы – будущие бугры.

Безусловно, в процессе создания бугров принимал участие и ветер, продолжавший формировать расчлененный рельеф и образуя котловины выдувания. Однако, как представляется исследователям, его роль сводилась к дальнейшему разрушению песчаного массива, а вовсе не к аккумуляции бугров. Конечно, при этом ветром перевевается сухой песок, создавая характерные формы песчаной ряби.

Напомним, что представляют собой барханы и дюны.

Барханы – поперечные относительно ветра образования серповидной формы с рогами, направленными по ветру и асимметричным профилем с более пологим наветренным склоном. Песок перемещается по пологому склону и скатывается по крутому. Барханы подвижны. Они часто объединяются в гряды.

Дюны – аккумулятивные формы перевеваемых морских, озерных, речных или флювиогляциальных песков. При зарождении представляют собой холмы, вытянутые в направлении ветра. Сливаясь друг с другом, холмы часто превращаются в дюну, вытянутую вдоль побережья, (например, побережья моря), и постепенно двигающуюся вглубь суши.

Таким образом, на Цимлянских песках, как отмечал А.Г. Гаель, нет ни дюн, ни барханов. Здесь существует совершенно отдельная форма ландшафта - бугристые пески, или «бурты», или кучугуры.

Бугристые пески, в отличие от дюн или барханов, неподвижны, это следует отметить особо. Образованию и передвижению барханов и дюн здесь препятствуют ряд обстоятельств. Это сравнительное обилие осадков (300-450 мм в год, причем с максимумом летом), конденсация рыхлыми песками паров воздуха, которые поддерживают песок во влажном состоянии. Это обилие и близость грунтовых вод, в результате чего пески обладают повышенной способностью к зарастанию (на буграх растут яблони, терн, боярышник). И, наконец, играет роль отсутствие преобладающих ветров.

Контуры гряд сыпучих песков, резко отграниченные от полосы солончаков, и потому легко и правильно наносимые топографами на карту, оказались наиболее точными и неподвижными контурами при сравнении трехверстки середины XIX века и результатов съемки местности в 1926 году. Продолжают оставаться неизменными они и сейчас. Наиболее же подвижными и несоответствующими старым картам являлись реки (Цимла и особенно Дон), передвинувшиеся селения и исчезнувшие леса. Никакого движения песков в виде «дюн» на степь или пойму Дона не наблюдалось и не наблюдается. Многие сотни и тысячи лет стоят друг напротив друга суглинистая степь и возвышающиеся над степью стена полусыпучих бугров.

Близость грунтовых вод в песке придают ландшафту, по словам А.Г. Гаеля, северный вид. Березовые колки и светлые березняки совершенно не гармонируют с окружающей степной обстановкой, но точно так же не гармонирует с этой обстановкой и весь песчаный массив в целом. Впрочем, фразу «не гармонируют» здесь нужно понимать исключительно в смысле «непривычно и необычно». Здесь также найдены плауны, сфагновые мхи, редкие папоротники, в том числе папоротник-ужовник. Это виды северного происхождения, оставшиеся в виде реликтов от других климатических условий. Обычны на песках дубравы, осинники, есть ольшанники и осокорники.

Полностью территория песков доступна на вездеходе вроде «Нивы». Это была уже третья моя попытка штурма песков. В 2006 году на «Ауди-80» такое путешествие завершилась ожесточённым выкапыванием машины из песка в километре от человеческого жилья – посёлка со странным для его местоположения названием «Морской».

За целый день передвижения на «Ниве» после покидания населенных пунктов у границы песков посчастливилось не встретить ни одного живого человека. Ни пешком, ни на машине, ни на велосипеде, ни на коне – на многие километры дорог. Совсем необитаемыми пески, конечно, не являются – проезжали мимо фермы, летников, стад коров и лошадей. Пастухи, конечно, были неподалеку. В глубине песков расположены хутора – Семёнов-Уткин, Додонов, Комаров, Минаев и другие. До них я не добрался, и как они выглядят сейчас, не знаю.

На пространствах между цепями бугров, покрытых слоем относительно твердого грунта, растет ковром ковыль. Встречаются мелкие озерца – и совсем небольшие, в 20 на 20 метров, окружённые деревьями, и полукилометровые. К ним пригоняют скотину. А дикие звери приходят сами.

Высота бугров достигает четырех метров. Потеряв направление, здесь легко заблудиться. В впадинах между буграми растут березы – пучками (колками по-местному), а не отдельными деревьями, как в средней полосе. Они меня удивили ярчайшей зелёной листвой и ярчайшей же белой окраской стволов. Иногда березы растут и на вершинах бугров. Над всем этим великолепием плывут облака… Запах полыни как будто подталкивает дышать глубже. Жаль, в ботанике не разбираюсь, чтобы подробно рассказать о травах (Виртуальный гербарий находится здесь).

Близость к поверхности грунтовой воды приводит к видимому парадоксу, когда из «пустынного» песка растут пики тростника и прочие влаголюбивые растения.

Мощность слоя песков находится в пределах от 8 до 23 метров. Для сравнения – в крупных пустынях глубина песков составляет от нескольких десятков до двухсот метров.

Из животного мира в песках присутствуют зайцы, лисы, ящерицы, канюки – из того, что сам видел. Говорят, что невдалеке есть стадо одичавших лошадей-мустангов, голов на 50. Вроде есть волки и (на территории Нижнегнутовского заказника, видимо) – олени.

Хозяйственная деятельность здесь ограничена выпасом скота, хотя в начале 20 века были даже пашни. Сейчас вообще участки степной зоны нетронутыми увидеть можно редко. Здесь – можно. Поднявшись на высокий бугор (фактически это уже холм, он оброс и на нем стоит триангуляционная вышка), кругом на многие километры видишь просто ландшафт, без тракторов, комбайнов, пахоты и людей.

Лет 50 назад для закрепления песков здесь были высажены сосны. Сейчас эти посадки либо вымерли, либо разрослись и превратились в нормальные сосновые «боры» из невысоких сосен.

На побережье песков, обращенном к водохранилищу, раньше были рыболовецкие участки, есть ли они сейчас – не знаю.

Очень уместно процитировать слова Л.Н. Гумилёва («Открытие Хазарии»), относящиеся именно к этим местам.

«…Принято думать, что казаки - это русские крестьяне, бежавшие на Дон от ужасов опричнины. И верно, значительная часть казаков образовалась именно таким способом. Но беглецы, приходя на Дон, попадали не в пустыню. Потому-то и родилась знаменитая пословица: "С Дону выдачи нет". В самом деле, можно поверить, что Робинзон Крузо (или его прототип) выжил на необитаемом острове и даже сумел отбиться от кучки индейцев, впрочем, с помощью огнестрельного оружия. Но как мог не погибнуть русский крестьянин, попавший в непривычную ему природную обстановку, когда во всех водораздельных степях Причерноморья господствовали ногаи, промышлявшие ловлей людей и продажей их в рабство? Невозможно ответить на вопрос: почему московское правительство, очень нуждавшееся в налогоплательщиках, допускало уход своих подданных за границу, если один конный отряд мог выловить сколько угодно безоружных беглецов? И наконец, для того чтобы из земледельца-пахаря превратиться в воина и охотника, нужно время и выучка. Очевидно, на Дону имелись места, где пришелец мог спокойно привыкнуть к новым условиям и новому образу жизни. Это значит, что с XIII по XVI век там жили потомки бродников, воевавшие со степью и нуждавшиеся в пополнении. Поэтому они и принимали в свою среду единоверцев, обеспечивая им на первое время приют, выучку и безопасность от ногайских мурз и русских бояр.

Одно из поселений этого времени мне посчастливилось найти в цимлянских песках в 1965 году. Об этом стоит рассказать подробнее.

После того как Хазарская экспедиция прекратила свое существование, меня пригласил поработать вместе профессор МГУ Александр Гаврилович Гаель, известный исследователь песков. Его, как и А.А.Алексина, интересовала возможность датировать погребенные гумусированные почвенные слои. Несколько археологических находок, сделанных нами совместно и по отдельности, дали повод для очень интересных выводов. Но одна из находок непосредственно относится к нашей теме. На берегу Цимлянского моря, затопившего первую надпойменную террасу Дона, лежит полоса песков. От окружающих степей она отделена широкой третьей надпойменной террасой и представляет остаток старого (до наполнения Цимлянского моря) ландшафта долины Дона.

Трудно представить себе более благодатное место. Мои общераспространенные представления о песках как бесплодной пустыне были сломаны раз и навсегда. Даже в засушливые годы грунтовые воды здесь находятся на глубине около метра, и растения без труда втягивают корнями животворную влагу. Здесь растут не только береза, осина, ива, но и великолепные дубы, пощаженные человеком. Большая часть песков связана степными травами, и это грустно только для археолога, потому что фрагменты керамики, как тяжелые предметы, большей частью проседают сквозь песок и не видны при рекогносцировочных маршрутах. Но на помощь приходит ветер, раздувающий то те, то другие участки террасы, особенно в тех местах, где почва потревожена человеком. В одном из таких выдувов мы нашли россыпь фрагментов керамики на очень небольшом пространстве – 17х14 м, даже один обломок пористого камня, видимо, из очага. Это был след поселения, возможно, просто одного дома, отнюдь не относящегося к глубокой древности. Большая часть сосудов была слеплена руками, без помощи гончарного круга. Обжиг был крепкий, хотя не все сосуды были прожжены насквозь, а у некоторых в изломе была темно-серая глина. На некоторых черепках были заметны следы красной краски, другие были украшены параллельными бороздками. Короче говоря, керамика носила следы влияния и гузской и татарской культур, что определяет время жизни в этом доме с Х по XV век.

Находка половины пряслица, надеваемого на веретено, показывает, что это не был военный стан, где женщинам некогда прясть шерсть. Это было оседлое поселение бродников неподалеку от понижения, где растут березы и осины и вода находится на полметра от поверхности. И пусть никого не смущает, что сосуды лепные. В условиях постоянной войны гончаров было меньше, чем требовалось посуды, и бродники восполняли это как умели.»

Так выглядят Цимлянские пески, этот необычный и удивительный ландшафт.

Использованная литература:

Гаель А.Г. Пески Нижнего Дона. Цимлянско-Донской и Романовский песчаные массивы, их естественно-исторические особенности и пути хозяйственного использования. 1929 г.

Б.Б. Полынов. Пески Донской области, их почвы и ландшафты. 1927 г.

Степной Следопыт

2007 г. Отредактировано и дополнено в 2011 г.