[Главная] [Содержание] [Информация]
Лик пустыни
КОЧУЮЩИЕ МОРЯ И ОЗЕРА
Если говорят о непостоянстве моря, о его поразительной переменчивости, то никто не подразумевает под этим изменения самого морского бассейна. Речь идет лишь о его поверхности, которая за час, а то и за несколько минут из гладкой, как зеркало, может превратиться в сущий ад из волн и бурунов.
Самое же море считается извечным, и кажется, ничто не в силах ни уничтожить, ни изменить, ни создать вновь морские просторы. А между тем вся геология — это на три четверти повесть о скитаниях морей, об их изменениях, бесконечных затоплениях ими суши и о появлении новых горных стран, вышедших из-под морских волн.
Тем более непостоянны замкнутые моря пустынь, даже такие крупные, как Каспий и Арал. Они доставляют нам громадные богатства, но вряд ли какое-либо море доставляет людям столико беспокойства, как тот же Каспий.
Где проходит берег дельты? Если вам придется полететь на самолете в Астрахань в апреле, то вы подумаете, что этот старый русский город стоит совсем не на суше, а лишь на одном из бесчисленных островов среди обширной годной глади. Только местами среди этого желтовато-серого «моря» выступают длинные бугры, на которых расположены селения и кое-где из-под воды торчит щетка верхушек затопленных деревьев.
Сделайте этот же путь летом, и вы не узнаете местности. Вокруг будет лежать желтая, выжженная пустыня, а дельта Волги превратится в громадную яркозеленую равнину, где луга чередуются с обширными полями, огородами и баштанами. И только густой лабиринт прихотливо извивающихся озер-стариц самой разнообразной формы, рек, речек и ручьев, являющихся протоками Волги, говорит о том, что это дельта великой русской реки. А где же находится берег Каспийского моря? Для этого придется сесть на пароход и совершить целое путешествие, так как от Астрахани до моря не близко.
Однажды мы отправились посмотреть берега Каспия в одном из трех участков Астраханского заповедника — на востоке дельты, на речке Обжоровке. Такое название речка вполне заслужила, так как жирного, крупного сазана в пей водится чрезвычайно много. Закинутая наметная сеть сразу вытаскивает их 10—15 штук. Неудивительно поэтому, что у каждого жителя здесь имеется всегда в запасе живая рыба, привязанная к берегу веревкой, продетой сквозь жабры.
В апреле дома заповедника нередко оказываются среди воды и сообщение из одного дома в другой становится возможным только на лодке. Трудно приходится во время больших разливов диким кабанам, населяющим дельту. Они ищут спасения на прибрежных валах, проходящих вдоль проток, но нередко и это их не спасает. Весной 1946 года множество кабанов погибло среди разлива, покрывшего все прибрежные валы. Но мы приехали в заповедник в августе, когда даже среди тростниковых джунглей земля уже совершенно просохла.
Чтобы попасть отсюда к берегу моря, пришлось пересесть на маленькие плоскодонные лодки. Моторный катер взял их на буксир и быстро помчался с ними вниз по течению, по глубокой полноводной реке. Мы скользили так быстро, что едва успевали разобраться в сложной сети постоянно разветвляющихся и вновь сливающихся проток. Они окаймлены полосами леса из громадных нависших над водой осокорей и ив. Местами деревья так сплетаются своими кронами, что над протокой образуется сплошной зеленый тоннель. За узким бордюром леса тянутся непролазные чащи тростников. С деревьев слетают десятки и сотни серых и белых цапель. Особенно изящны белые цапли, славящиеся своими перьями — эспри. Их нитевидные перья, вырастающие по краям хвоста, с давних времен употреблялись для украшения тюрбанов индусских вельмож, а в наши дни они украшают дамские шляпы.
Протока как-то незаметно обмелела. Катер пристает к берегу. Мы, стоя в своих плоскодонках, отталкиваясь и управляя шестом, продолжаем скользить вниз по течению. Неожиданно кончается окаймляющий протоки лес, течение замедляется, и мы попадаем в мелководье, где сквозь 20—30 сантиметров прозрачной воды все дно видно, как в стакане. Прохладно было под сводами деревьев. А здесь от жгучего солнца медленно движущаяся вода становится теплой, как в ванне. На целые гектары раскинулся местами ковер плавающих на воде, похожих на осиновые, красных и зеленых листьев водяного ореха. Над водой едва лишь возвышаются маленькие одиночные белые цветочки. Потяните из воды ближайшую пятиконечную «салфетку» этих листьев, и вы увидите, что под ними в воде прикреплены к побегу красивые «рогатые» орехи. Ими питался еще человек каменного века, живший в свайных домах на озерах Европы.
Местами над водой, как гигантские щетки, торчат заросли камышей, тростников, чекана и ежеголовки. Среди них гогочут тысячи диких уток и гусей. Птицы слетелись сюда и с просторов нашего Союза и из разных стран Западной Европы, чтобы в тиши, под защитой советского государственного заповедника, не боясь никаких врагов и охотников, сменить свое опершие и набраться сил для дальнейших перелетов.
Над головой пролетают громадные длинноклювые, большеголовые белые птицы. Это любители рыбы — пеликаны. Они так любопытны, что ни один не может улететь дальше, пока не сделает одного-двух кругов над лодкой, чтобы как следует рассмотреть такую невидаль для них — людей. Как прекрасны, мощны и величественны они в воздухе и как неуклюжи и уродливы на земле эти птицы-рыболовы!
Но что за чавканье слышится то тут, то там в кустах ежеголовки? Не видно никакого зверя или птицы, а звучное причмокивание кто-то издает с неменьшим усердием, чем жадный поросенок. Тихонько подъезжаем к одному из кустов, чтобы выяснить, кто является нарушителем тишиины. И вдруг об лодку что-то сильно стукается, и по воде расходятся зигзагами гребни волн от крупных толстых сазанов, едва помещающихся в мелководье, где они особенно любят пастись, питаясь корнями водяных растений. Оказывается, звуки чавканья исходили из уст немой рыбы.
Постепенно подходим к песчаному островку, и перед нами неожиданно взлетают в воздух птицы: тут и разнообразные чайки, и пеликаны, и кулики, и цапли — буквально все пернатое царство, что питается рыбой, А на дне ползают большие моллюски, защищенные раковиной. Тут и плоские перламутровки, и беззубчатки, и прудовики. Какое богатства и разнообразие жизни!
Пеликан
Белая цапля
Море ли это? Нет, вода здесь пресная, ее гладь не колышется, а глубина сейчас 15—20 сантиметров. Пройдет еще месяц, и эти места тоже окажутся сушей. Открытое море лежит отсюда еще за 20—30 километров! А это мелководье носит название авандельта, иначе — преддельта.
Вечно подвижно дно этой разогретой сейчас ванны. Весной они покрывается 1,5—2-метровым слоем воды, летом зарастает пышной растительностью, осенью в значительной мере обсыхает, а зимой застывает под ледяным щитом. Бурны зимние ветры. Они то сгоняют отсюда лед и воду, то, наоборот, нагоняют сюда массы воды. Тогда льды лопаются с грохотом артиллерийских залпов, топорщатся и нагромождаются и торосы, словно в далекой Арктике.
И при этом почти никогда не прекращается здесь в мелководье движение грунта. Тонкий песок дна всегда подвижен. Его неустанно тянет речная вода все дальше к морю, а на смену из протоков наползают новые и новые его массы.
Мне не раз приходилось пролетать над этими местами на самолете. Водная гладь при взгляде сверху словно оживает. Сквозь мелководье вскрывается, во всех деталях, ярко расцвеченная гигантская картина размыва этой равнины протоками и намыва против их устий отмелей-островов, метко называемых здесь осередками. Все дно оказывается покрытым тончайшим узором, сотканным движением желтого песка, просвечивающего сквозь тонкий слой воды и сочетающегося то со следами движения льдов, то с разнообразным покровом подводной и надводной растительности.
Вот и решайте сами, где здесь проходит берег моря Ведь он меняется каждый месяц, а иногда при нагонном ветре за несколько часов перемещается на десятки километров. Это действительно море с постоянно меняющимися «блуждающими» берегами. И главным виновником этих бесконечных перемен является великая наша река Волга.
А быть может дальше, за пределами дельты, берега Каспия более постоянны? Конечно, там, где не сказываются сезонные изменения уровня воды от разливов, там очертания берегов меньше меняются в течение года, Но зато там больше сказываются иные изменения, более длительные.
Поедем с вами мысленно на северо-западные берега того же Каспийского моря. Вода и здесь пресная или почти пресная от недалекого соседства дельты Волги, однако сезонные разливы уже сказываются мало. Но постоянен ли здесь Каспий, нет ли колебаний уровня его воды?
Последствия отступания моря. Десяток тысяч лет назад, то-есть геологически еще недавно, после того, как растаяли последние остатки ледникового щита, покрывавшего просторы европейские равнин, Каспийское море ушло со всей своей северной мелководной части, лежащей севернее 44,5° северной широты, то-есть вплоть до широты острова Чечена и полуострова Мангышлак.
Каспий уменьшил тогда свою площадь на треть и имел уровень намного ниже, чем сейчас, сначала на 40, затем на 26 и на 11 метров. На месте усохшего Северного Каспия расстилалась в то время солончаково-песчаная пустыня. Ветер, перевевая пески и поднимая тучи глинистой и солевой пыли, постепенно создавал из них на громадных просторах однообразные, как волны моря, длинные и узкие гряды. Они вытягивались с востока на запад вдоль господствующего здесь в течение 9 месяцев в году восточного ветра, дующего из пустынь Центральной Азии и Казахстана. Эти длинные гряды вздымаются теперь на 10 и даже 30 метров в высоту. Они имеют по 5, 10 и 20 километров в длину и либо снижаются, чтобы уступить место изогнувшейся соседней гряде, либо слипаются с другими соседними песчаными валами.
Когда летишь над этой местностью на самолете, то поражаешься, насколько велики и мощны силы природы и как закономерна их работа. Созданные ветром, эти гряды отстоят одна от другой и на 200 и на 400 метров. Но промерьте побольше расстояний между этими небольшими грядами, и вы убедитесь в том, что в среднем они отдалены друг от друга на 350 метров либо розно втрое больше, на 1100 метров, если их высота доходит до 15—25 метров. Такая мощная работа ветра связана именно с тем, что Северный Каспий в ту эпоху представлял собой плоскую солончаковую пустыню. Растительность почти отсутствовала на ней, а соли превращали глины в легкую пудру, взрыхляли пески и облегчали развевание этого усохшего морского дна. С другой стороны, там, где раньше располагалась суша, на степной растительности легко задерживались приносимые ветром песок и пыль. Оседая, они прибивались к земле дождями, а примеси глины и соли, размокая, уплотняли эти ветровые осадки настолько, что они теперь легко держатся в вертикальных обрывах до 20—25 метров высоты. В окрестностях Астрахани, на правом берегу Волги прекрасно видно все внутреннее строение этих созданных ветром гряд. Они состоят снизу из горизонтально лежащих слоев морских глин, а сверху из тонкозернистых уплотненных песков слегка красноватого цвета. Пески эти обволакивают гряды и залегают с таким же наклоном, каким обладают и склоны гряды. Громадные размеры гряд являются наглядным доказательством того, что может создать ветер даже на окраине пустыни и в относительно короткий промежуток времени, но тогда, когда создаются благоприятные условия как для развеивания, так и для отложения переносимого им материала.
Впервые эти гряды описал почти сто лет назад академик Российской Академии наук Карл Максимович Бэр, великийгеограф и натуралист, открывший закон подмыва берегов рек в силу вращения земли. С тех пор эти гряды, в честь описавшего их, называются в науке «Бэровыми буграми».
Бэровы бугры покрывают собой громадные просторы. От северовосточных берегов Каспия, через низовья Эмбы и Сагыза, они расстилаются по всей Прикаспийской низменности вплоть до низовий Терека и Кумы, до Предкавказья и озера Гудило на Маныче, где достигают 40 метров высоты.
Однако прежде они простирались и туда, где расположена сейчас вся мелководная северная треть Каспийского моря. Но потом море вновь затопило Северный Каспий и размыло Бэровы бугры там, где они оказались среди моря. У берегов гряды превратились в сложнейший лабиринт мысов и островов, а в межгрядовых понижениях образовались тысячи морских заливов. В последний раз море поднялось на 16 метров выше прежнего уровня и на 3 метра выше того, который считался последнее столетие средним. И когда оно затем снова понизилось на эти 3 метра, то на месте заливов остались лежать белые россыпи раковин речных, а южнее и морских моллюсков. Но все же пресноводным заливов и ильменей, вдающихся далеко, на 20—30 километров, в сушу, осталось множество. И каждый такой залив — неглубокий, заросший камышами, хорошо прогревавшийся солнцем — был раздольем для рыб. Когда лет двести тому назад пришли сюда русские люди, на буграх повырастали большие села, неводы бороздили лиманы и ильмени, суда увозили невиданные богатства соленой, вяленой и копченой рыбы и знаменитой «русской икры».
Так было здесь до 1931 — 1932 годов. Но с этих лет воды Каспия стали постепенно, но довольно быстро опускаться, и уже к 1940 году его уровень снизился почти на два метра, после чего примерно стабилизировался. Эти два метра, в силу мелководья, послужили причиной того, что море ушло на 20—30 километров на восток. Обсохли ильмени, не стало на их месте рыбы. Рыбачьи села оказались в сухой пустынной степи.
Однако природа сразу же подарила людям новое богатство. Ведь вода заливов была здесь пресной, и на влажной почве обсохших ильменей стали прекрасно расти высокие и густые травы, дающие богатые сенокосы. Почва ильменей оказалась не менее пригодной и для огородов. В короткое время люди перестроили свои хозяйства. Возникли плотины для удержания вод весенних разливов моря, вернее Волги. Население построило сотни и сотни небольших деревянных ветряков, и селения рыбаков превратились в селения огородников, садоводов и животноводов.
Взгляните на «карты этих мест, изданные до 30-х годов и после, и вы увидите, что море и здесь имеет действительно «блуждающие» берега, с той только разницей, что в дельте Волги их очертания меняются по месяцам, а здесь по годам.
Всюду ли одинаково оказались результаты изменения уровня Каспия? Нет. Там, где берега глубоки, как, например, вдоль Кавказских гор или по берегам Мангышлакского плато, берег остался практически на том же месте или отступил на десяток метров.
На бывшем дне морском. Самые разительные изменения природы произошли на наиболее мелководных пустынных северо-восточных побережьях Каспия.
Однажды, в 1946 году, мне пришлось летать над этими местами. Еще в 1938 году здесь гуляли волны моря, а в 1939—1941 годах Каспий ушел и обнажил несколько тысяч квадратных километров своего дна.
От южной точки бывшего залива Кайдак через бывший залив Култук можно было пролететь по прямой линии на северо-восток 200 километров над усохшим дном моря. Воды Каспия здесь, вдали от Волги, были солеными, и обнажившееся морское дно, в условиях климата пустыни, быстро превратилось в ярко сверкающую на солнце серебряно-белую соляную пустыню. Нет, это хуже всякой пустыни! Здесь нет ни бугорка, ни былинки. Все гладко как стол, все пропитано солью, образующей хрустящую и блестящую, но предательскую корочку, под которой лежат зыбучие затягивающие пески. На 150 километров тянутся эти солончаки и в широтном направлении.
Картографам при составлении новых карт пришлось менять не только места надписей, но и сами названия. Залив Кайдак заменен был надписью «солончак Кайдак», на месте залива Комсомолец пришлось написать его старое название — Мертвый Култук, назвав так не залив, а солончак. А надпись «залив Комсомолец» сдвинули на юго-запад, где образовался новый небольшой залив.
Но не успели эти карты выйти в свет, как они уже «устарели». Дело в том, что в конце мая 1945 года в течение нескольких дней дул сильный западный ветер. Он согнал воду из северо-западного Каспия и нагнал ее на северо-восток столько, что уровень моря поднялся больше чем на 2 метра. Воды вновь хлынули в более глубокий Кайдак, а когда ветер утих и уровень воды вновь спал, то вода, заполнившая Кайдак, не смогла уйти обратно в море и образовала на месте Кайдака замкнутое озеро, охватывающее почти всю площадь бывшего залива.
Фламинго
Как непохожи эти пространства на северные части моря! Там обилие растительности и на берегах и в самом море. Там изобилие рыбы. Море бороздят тысячи парусников и шхун, десятки плавающих рыбозаводов, каждый из которых обслуживает определенный квадрат моря. Над водой летают самолеты-амфибии, выслеживающие рыбные косяки. По их указаниям идет планомерный лов. Кажется, что это не море, а какие-то плантации, с которых собирают урожай.
А здесь, у северо-восточных берегов, только ослепляющая, как лед на солнце, соляная гладь, где, в полном смысле этого слова, не на чем остановиться глазу. Лишь местами у берегов видны какие-то прямые, пересекающиеся или спиральные резкие линии — это следы плававших здесь несколько лет назад морских льдов, исчертивших дно.
Но вот пейзаж изменился. Мы летим над вновь заполнившимся водами бывшим заливом, бывшим солончаком, а ныне озером Кайдак. Необычен цвет его воды. Чем дальше к югу, тем гуще и темней становится этот розоволиловый цвет непрозрачной, какой-то «искусственной» воды.
Невдалеке от берега мы замечаем маленькие темные островки. Снижаемся к одному из них, мо вдруг он вздрагивает и «рассыпается». Оказывается, это гигантская колония розово-черных фламинго, выкармливающих тысячи своих коричневых птенцов.
Красная вода Кайдака приобрела свой цвет от размножившихся а нем мелких ракообразных, являющихся основной пищей фламинго. Недаром эти птицы так усердно шагают по мелководью на своих ногах-ходулях. Понятным становится назначение и этих тонких длинных ног и такой же длинной подвижной шеи. По взморью, где воды 50 — 60 сантиметров, эта птица ходит как по суше, волоча громадный свой клюв по дну и засасывая им пищу. Поистине, ноги и шея этой птицы хорошо приспособлены к жизни в этой местности с постоянно меняющимся уровнем воды. Да и громадные колонии гнезд, выстроенных из ила. так велики и высоки, что устоят против нагона воды, если он, как это чаще всего бывает, не превысит полуметра.
Вода Кайдака оказалась настолько соленой, что было совершенно ясно, — вскоре из нее начнут оседать соли и пройдет еще несколько недолгих лет и, если не повторится снова какой-либо исключительной силы нагонный ветер, то Кайдак полностью усохнет.
Вот и судите сами: можно ли говорить о постоянстве и неизменяемости «мертвой» природы? Извечно ли море, если оно совершает такие громадные «блуждания» на наших глазах, вне всякой зависимости от каких-нибудь катастроф?
Богатства блуждающего моря. Редкое море обладает такими богатствами, как Каспийское. В среднем с каждого гектара его северной мелководной части вылавливается нашими рыбаками ежегодно по 32— 35 килограммов рыбы самых различных сортов, начиная с 12 видов сельдей и знаменитой воблы, которой добывается до 800 миллионов штук в год. Здесь ловятся лещ, сазан, судак, сом, щука, тарань, кутум, бычки, шемая, чехонь и минога, но главную ценность составляют такие сорта рыбы, как лосось, белорыбица и знаменитые осетровые — белуга, шип, осетр, стерлядь, севрюга. Па весь мир славится эта «красная рыба» обладающая вкусным мясом и доставляющая знаменитые сорта черной икры, получаемой из осетровых, и красной икры — из лососевых рыб. Если же принять во внимание, что белуги встречаются весам по 60 и даже 90 пудов, то-есть до 1,5 тонны, то можно себе составить представление об этом плавающем богатстве моря. А на смену рыбному промыслу зимой, когда северный Каспий покроется льдом, приходит другой, тюлений промысел.
Столетиями северный Каспий и низовья Волги кормили Россию рыбой. Но в начале XX века хищническое истребление рыбных богатств начало приводить их оскудению.
Советской власти пришлось немало позаботиться сначала о защите рыбы от истребления. По декрету, подписанному в 1919 году Владимиром Ильичем Лениным, был создан обширный Астраханский Государственный заповедник в дельте Волги. Заповедник сыграл громадную роль в восстановлении и развитии рыбных богатств Каспия. В многочисленных протоках, речках, рукавах и ериках, в глубоких речных ямах заповедника рыба нашла безопасные места для зимовок и нереста.
Затем появились более сложные задачи — обогащения видового состава рыбы. В соседнем Черном море водится одна из наиболее вкусных рыб — кефаль. Ее не было в Каспии. Опыт искусственного разведения кефали в новом для нее Каспийском море дал неожиданные результаты. Рыба начала быстро размножаться, стала намного крупнее, чем на родине, но мясо оказалось более грубым. Тогда в Каспий были переброшены те организмы, которыми кормится кефаль в Черном море. Прошли годы, и теперь каспийская кефаль мало отличается по вкусу от черноморской.
Много внимания пришлось уделить наиболее ценным сортам каспийской рыбы — всевозможным осетровым. СССР является мировым поставщиком не только их мяса, но и черной икры, которой мы получаем 90 процентов всего количества, вырабатываемого в мире. Икряной промысел в Европе заглох, так как осетровые там были хищнически выловлены.
Наша страна явилась первым в мире государством, поставившим перед собой задачу широкого и планомерного социалистического обогащения природы. Одним из следствий этого явилось развитие государственного рыбоводства. Понадобились не только охранительные, но и другие мероприятия. Теперь широко применяется искусственное оплодотворение икры, сооружение искусственных бассейнов для выкормки молоди. Прежде рыба ходила многие сотни километров вверх по реке, достигая в процессе этого хода полозом зрелости. Теперь на тех притоках Каспия, которые преграждены плотинами, ниже плотины сооружены специальные быстроточные, похожие на лабиринты бассейны. В них рыба достигает половой зрелости, затрачивая ту же энергию, но не делая длинных переходов. Таким образом, теперь плотины не являются, как прежде, препятствием для рыбоводства.
Ихтиологи считают, что количество рыбы в Каспии за последнее время значительно возросло. Это объясняется тем, что сейчас проводится огромная работа по обогащению животного мира Каспия, сюда привозятся не только новые сорта рыб, но и новые корма для этих рыб.
Много пришлось поработать и над выработкой более совершенных методов лова рыбы. С гидросамолетов и пловучих станций изучали, где, когда и какая рыба выкармливается, куда она уходит на зиму, как распознать с самолета по форме и характеру косяка тот или иной вид рыбы и т. д. и т. п.
Один из астраханских инженеров в поисках методов механизации лова рыбы вспомнил, как он с дедом ездил на ночной лов с факелом. Отсюда родилась у него идея ловить рыбу новым способом. С судна спускается засасывающая труба, снабженная внутри мощными лампами.
Рыба косяками идет на свет и засасывается насосами в трубу. Выкачанная вода сливается обратно в море, а рыба по транспортерам поступает прямо в трюмы. Этим методом ловится теперь громадное количество каспийской кильки — рыбы, которая прежде не была известна в этом море.
Суда с рыбососами поставляют теперь нам рыбу из океанов и морей.
Каспий дает не только рыбу. В заливах, где концентрация морокой воды повышается, из нее добывают различные соли, в основном поваренную и сульфат натрия.
Богаты не только воды Каспия, но и морское дно. Уже 20 лет в бухте Ильича, близ Баку, из выбуренных на дне моря скважин добываются громадные количества нефти. Морские нефтяные промыслы Каспия растут из месяца в месяц. Металлические и железобетонные острова превращены уже в целые поселки. Никакие штормы не останавливают теперь добычи нефти среди морских просторов.
Нефтеносно дно Каспия и у противоположных, восточных, туркменских, берегов. Внезапно появляющиеся над поверхностью воды грязевые вулканы напоминают время от времени о существовании подземных «природных заводов по выработке нефти» — залежей, где образуется нефть.
Такие подводные извержения известны и у берегов Апшеронакого полуострова, восточнее Баку, и у берегов Челекена, лежащего южнее Красноводока. Челекен издавна славился своей нефтью. Туркмены добывали ее, как прежде чумаки на Керченском полуострове, из копаных колодцев. Глубина таких колодцев была различной, но местами доходила на Челекене до 125 метров. Из более густых сортов нефти туркмены получали горный воск — дахил, шедший на изготовление свечей. До революции пытались добывать челекенскую нефть бакинский промышленник Нобель и несколько других частных предпринимателей. Но по-настоящему Челекен превратился в большой и перспективный нефтепромысловый район лишь в последнее десятилетие.
Былые колебания. Вся история Каспия — это история громадных колебаний уровня этого гигантского замкнутого озера-моря. Пустыня образовалась давно, и во второй половине третичного времени, под влиянием именно пустынных климатических условий, существовал такой этап, когда уровень Каспия был ниже современного не менее чем на. 200 метров. Море занимало тогда одну лишь южную глубоководную впадину современного Каспия. Центральной его впадины в те времена еще, очевидно, не существовало, и в дельтах прародительницы современной Аму-Дарьи — Пра-Аму-Дарьи, древней Волги — Палео-Волги и Куры, располагавшихся на берегах этой южной впадины, накоплялись мощные толщи песков и глин. По мере накопления этих речных наносов под их тяжестью, впадина все глубже прогибалась, а реки все несли к несли в нее свои наносы. Впоследствии эта верхнетретичная толща дельтовых осадков, достигшая громадной мощности — до 4 километров, по многим песчаным слоям напиталась нефтью, высачивающейся из значительно более древних, нижележащих юрских толщ. Вот почему, являясь «коллектором» нефти, она носит теперь у геологов название «продуктивной толщи» В те времена, когда на западном и восточном побережьях Каспия накоплялись эти дельтовые толщи, на суше господствовали условия безморозных субтропических пустынь с дождливым сезоном. В этих пустынях образовывались крясноцветные почвы. Переотложенные реками, они окрасили отдельные слои этой толщи, благодаря чему она получила и другое название — «красноцветной».
Какими были берега юго-восточного Каспия 15 тысяч лет и 125 лет тому назад.
В самом конце третичного периода, повидимому в связи с резким изменением природных условий, Каспийское море, тогда называемое Акчагыльским, разлилось необычайно широко. Оно образовало обширный залив в Кара-Кумах, затопляло не только всю северную Прикаспийскую впадину, но и заходило далеко на север по долине Волги, Камы и Белой. В районах Жигулей древняя береговая линия этого моря прослеживается на высотах в 115 метров абсолютной высоты. Воды его широким проливом соединялись с Черным морем, плескаясь волнами по теперешним степям северного Крыма и других южных областей Украины.
В четвертичную эпоху, после первых оледенении Европы, происходило мощное таяние льдов, достигавших на русских просторах по подсчетам до одного и более километров мощности. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что в это время реки были действительно очень многоводны. Казалось бы, что уровень Каспия должен был неминуемо подняться очень высоко. Но в действительности в период таяния льдов максимального оледенения, в так называемое Хазарское время, Каспий поднял свои воды не больше чем на 5 метров выше океана. Очевидно, тогда существовал хороший отток каспийских вод по Манычскому проливу в Черное море, а оттуда в Средиземное.
В конце ледникового периода, во время таяния значительно меньшего последнего оледенения, неожиданно произошло резкое увеличение бассейна Каспия. Воды его поднялись на 50 метров выше уровня океана, то-есть на 77 метров выше теперешнего Каспия, вновь затопив и западную часть Кара-Кумов и Северную Прикаспийскую впадину. А ряд данных говорит о том, что реки в это время были намного менее многоводными, чем в Хазарское время, и по своей водности не так уже резко отличались от современного их состояния. Очевидно, поднятие Ставропольского плато привело к поднятию прежнего Манычского пролива и море стало затоплять свои берега до тех пор, пока вновь не образовался сток в Черное море через Манычский пролив. Следы этого так называемого Хвалынского моря видны повсеместно ш по степям Северного Прикаспия и по низменностям юго-западной Туркмении. Замкнутое море в пустыне — это хороший барометр. Оно резко реагирует на все изменения климата. И когда стаяли и стекли воды последнего оледенения, солнце начало выпивать из моря так много воды, что Каспий стал все больше и больше уменьшаться и отступать, пока уровень его вод не снизился на 68 метров ниже океана. Наши исследователи установили сейчас, что под водами моря скрыты следы целого ряда этапов низкого стояния уровня Каспия. Научные работники Академии наук СССР, опускаясь в водолазных масках, наблюдали древние волноприбойные ниши морских берегов. Эти низкие стояния уровня Каспия закончились геологически совсем недавно — повидимому, во времена древнего каменного века.
Но даже в значительно более близкое к нам время Каспий не раз менял свой уровень.
У азербайджанского народа хранилось предание о построенной в XIII веке башне Салхим, существовавшей западнее Баку, но затопленной впоследствии морем. Никто не знал, достоверна ли эта легенда, пока в середине 30-х годов нашего века башня не появилась вновь над водами моря. Она простояла затопленной 700 лет. Волны разрушили лишь ее верхнюю часть, но нижняя половина башни сохранилась хорошо. Когда сотрудники профессора Б. А. Апполова, производившие ее изучение, исследовали прилегающее дно моря, то обнаружили также хорошо сохранившиеся остатки затопленной древней дороги, которая, по преданию, вела от башни Салхим ко всем известной в Баку, стоящей у берега моря Девичьей башне. Экспедиция Академии наук Азербайджанской ССР обнаружила здесь же на глубине 1— 1,5 метра древние погребения, Относящиеся тоже к XIII веку. Следовательно, уровень моря был тогда минимум на 4—5 метров ниже среднего многолетнего, наблюдавшегося за столетие — с 1832 по 1932 год.
Однако о (колебаниях уровня Каспия свидетельствуют не только предания и археологические памятники. В 1825—1830 годах уровень его был на 5 метров выше теперешнего. Береговые валы и террасы того времени прекрасно сохранились почти по всем берегам Каспия, а старые русские мореходные карты совершенно точно рисуют нам прежние контуры и глубины моря там, где люди сейчас и не подозревают, что живут на прежнем морском дне. Так постоянно «дышит» уровень этого замкнутого моря, отражая малейшие колебания климата пустынь.
Раковины каспийских моллюсков
Хлопотливое хозяйство. Много богатств дает Каспий человеку.
Но вряд ли какое-либо море доставляет столько беспокойства. «Волга впадает в Каспийское море» — эту истину знает каждый из нас с детства, но она перестает быть «истиной», если посмотреть на подробную карту дельты Волги. На ней вы увидите, что Волга разбивается на многочисленные протоки и в море впадает не сама «река Волга», а более 850 разнообразных по величине рукавов. Эти речки, протоки, рукава, прораны и «канавы» носят самые разнообразные названия, но «Волги» среди них нет. Подавляющее количество рукавов несудоходно. Даже самые крупные протоки переходят в такое мелководье на взморье, что для плавания морских и речных пароходов пришлось соорудить специальный канал.
Обмеление Каспия на каждые 5 сантиметров заставляет вновь проводить землечерпательные работы по всей длине судоходного канала, ведущего из моря к Волге, что обходится каждый раз в миллионы рублей. В связи с обмелением Каспия его порты пришлось перестраивать.
Каспий ведь только благодаря своей величине называется морем, а на самом деле это замкнутое озеро, которому присущи все «капризы» любого озера пустынь. Волга и другие реки приносят в него ежегодно вместе с осадками, выпадающими непосредственно на море. 400 кубических километров воды! И вся эта масса воды исчезает из моря, испаряясь в сухом, раскаленном воздухе пустыни. Понятно, что малейшее колебание притока воды или интенсивности ее испарения приводит к резким изменениям уровня Каспия. Уже говорилось, что за 10 лет, с 1932 по 1941 год, уровень воды понизился почти на 2 метра. При этом площадь коря уменьшилась на 30 тысяч квадратных километров, то-есть почти на площадь Азовского моря. Исчезло много мелких заливов, длина береговой линии уменьшилась на 500 километров.
В связи с этим величайший в мире естественный источник химического сырья — залив Кара-Богаз-Гол, получая меньше питания со стороны Каспия, еще больше осолонился и стал давать другие соли. Пришлось перестроить химическое хозяйство на его берегах.
Осенью 1952 года довелось побывать на безлюдных восточных берегах Кара-Богаз-Гола, хорошо знакомых мне со времени прежней экспедиции 1931 года. Тогда у подножия мыса Кулан-Гурлан плескались воды и только в устье крупного сая в море выступала небольшая дельта. Теперь лишь с 300-метровой высоты плато на закате солнца, когда засверкала расплавленным золотом вода, мы смогли увидеть, где проходит берег. Все пространство обнажавшегося дна на добрых 12—15 километров от прежнего берега было занято залежью соли, А ведь этот залив ежегодно «выпивает» 22 кубических километра воды!
Река Эмба перестала впадать в Каспийское море. В устьях реки Урал пришлось построить специальный канал для прохода рыбы на нерестилища. Правда, все это окупилось тем, что обсохли нефтяные площади, скрытые раньше под волнами моря.
Но почему же так непостоянно это море? Да прежде всего потому, что Каспий лишен всякой связи с океаном и поэтому не может уравновесить с ним свой уровень.
Основные пространства Каспия расположены в области пустынного климата, где осадков выпадает примерно в десять раз меньше, чем испаряется воды с поверхности моря. Если бы не было этого громадного испарения в сухой и раскаленный на солнце воздух пустыми, то за счет стекающих в Каспий рек его уровень ежегодно стал бы подниматься на метр! Вот и получается, что уровень Каспия зависит от многих причин. Выпадет снег на просторах Русской равнины на незамерзшую землю, будет таять постепенно, насытит почву влагой и обеспечит нам хороший урожай. А сколько воды из-за этого не дойдет до моря? И наоборот, дружной весной вешние воды быстро тающего снега быстро скатятся по оврагам в реки, не насытив глубоко промерзшей с осени почвы и смотришь, уровень Каспия сразу повысился. Или ветры над морем будут сильней; тогда увеличится испарение и море усохнет больше обычного. Или зима будет холодной, образуется много льда, он будет дольше таять, вода останется холодной, и хотя лето будет, как обычно, жаркое я сухое, но воды испарится меньше и уровень моря понизится к осени меньше, чем это бывает обычно. А то вдруг жестокие бури вынесут весь лед из Северного Каспия в незамерзающие его южные части. Там он сразу растает, а северное мелководье, лишенное льда, быстро начнет разогреваться весной на солнце. В результате даже при более прохладном лете сможет испариться больше воды и море значительно понизит свой уровень.
Изменения береговой линии Северо-Восточного Каспия за время с 1933 по 1946 г.
Все эти особенности жизни Каспия, замкнутого внутреннего бассейна, являются одним из следствий бессточности, типичной для пустынь.
Заметьте, что изменения уровня моря происходят не в результате каких-либо катастроф или резких перемен в природной обстановке. Некоторые изменения настолько постепенны, что вряд ли кто-нибудь о них подозревает. А между тем, как показали тщательные наблюдения за сто лет, прошедших с 1850 года, климат как Ленинграда, так и Москвы (где имеются наблюдения за 200 лет) потеплел на 1,5° С. Это равносильно тому, что Москва из своей лесной зоны с подзолистым почвами перекочевала бы в район Воронежа с его мощными черноземами и лесостепными условиями. Мы даже не замечаем тех климатических колебании, которые так мощно сказываются в природе. Это будни природы. И нет ничего удивительного, что климатические изменения, связанные с ледниковыми к межледниковыми эпохами, приводили к несравнимо более грандиозным переменам.
Все рассказанное здесь о Каспии является иллюстрацией того, что пустынные условия бывают распространены не только над сушей. Даже такой громадный водный бассейн, как Каспийское море, не способен преодолеть пустынности климата и сам полностью подчиняется ей. Вот почему Каспий и меньший по величине Арал отражают на себе, хотя и в преломленном виде, все основные особенности пустынь и являются зеркалом истории их развития.
Кочующее озеро. В самом сердце Центральной Азии, у восточной оконечности одной из величайших пустынь мира — Такла-Макан, расположено довольно большое, но мелководное озеро Лоб-Нор. В нем заканчивает свой путь рока Тарим, собирающая воды с покрытых вечными снегами высокогорий Гималаев, Памира и Тянь-Шаня.
На древних китайских картах Лоб-Нор изображался озером громадных размеров. Известно, что полторы тысячи лет назад это озеро переменило свое положению, переместившись на юг. Русские и западноевропейские путешественники несколько раз посещали пустынные берега Лоб-Нора и показывали озеро на своих картах. При этом каждый раз они отмечали, что их предшественники неправильно изображали и размеры и положение озера. Только лишь Н. М. Пржевальский, имевший возможность во время своих путешествий произвести повторные наблюдения, увидел, в чем здесь дело. Виновным оказалось само озеро. постоянно меняющее свои размеры и даже отчасти местоположение. Это полностью подтвердилось в 1926 соду, когда стала вновь заполняться водой северная котловина, остававшаяся сухой полторы тысячи лет.
Чем же объясняется такое странное поведение этого озера? Да тем, что воды Тарима приносят громадное количество ила и песка, отлагающихся как в низовьях реки, так и в озере. Дело и в том, что нет здесь какой-либо глубокой котловины и Лоб-Нор представляет собой мелководные разливы на плоской равнине. По мере того как река заполняет своими наносами приустьевую часть Лоб-Нора, воды его, выходя из берегов, затопляют новые земли. Но бывает и так, что речные наносы настолько загромоздят самое русло, что Тарим поворачивает в сторону и разливается на новых местах. Тогда старое Лоб-Норское озеро, не получая больше питания, быстро усыхает, а вместо него в другом районе появляется новый Лоб-Нор.
Так и случилось после 1926 года. И теперь там, где Н. М. Пржевальский пил пресную воду и плавал по озеру, поросшему тростниками, простирается пустыня. Окраинные ее части с незаселенными озерными суглинками уже успело развеять ветрами так, будто вырыты в них тысячи прямолинейных коридоров-ярангов и 2—3 метра глубиной. Они словно пропаханы гигантскими машинами, точно по линейке, вдоль бушующих здесь зимой и весной северо-восточных ураганов. А там, где озеро застоялось подольше и было соленым, наоборот, образовались поперечные ветрам крутобокие соляные гряды метровой высоты. И кажется, будто это по повелению волшебника окаменели волны былого озера. Не слышно кряканья уток, не ловят лобнорцы рыбу, нет больше тростниковых зарослей; только белая поземка развеваемой соли несется над этой непроходимой и мертвой пустыней.
Озеро семи рек. На юго-востоке Казахской ССР расположено третье по величине после Каспия и Арала озеро наших пустынь — узкое и длинное озеро Балхаш. Оно протянулось с запада на восток на 540 километров. Когда самолеты, летящие из Москвы через Петропавловск и Караганду в столицу Казахстана город Алма-Ата, пролетают над Балхашем, то редкий пассажир не залюбуется этим необычным н по-своему красивым озером.
Его северные берега окаймлены розовыми утесами гранита и черными скалами сланцев. Невысокие, но как бы курчавые, прихотливо изрезанные сопки чередуются здесь с щебнистыми плоскими равнинами. Это типичная каменистая пустыня. И резким контрастом кажутся на атом безжизненном фоне нарядные большие новые дома одного из совсем молодых городов нашей страны и сложные контуры громадных корпусов Балхашского медеплавильного комбината — эти славные творения первых пятилеток!
С юга расстилаются бесконечные просторы желтых песков, а само озеро лежит в этой розово-оранжевой раме, словно гигантская брошь, сделанная из переливающейся на солнце полупрозрачной молочно-голубой. с перламутровыми отливами бирюзы.
Страна, прилегающая к Балхашу, носила название Джетысу (семь вод) или Семиречье, так как семь рек, стекающих с гор Джунгарского Алатау и хребтов Центрального Тянь-Шаня, несут свои воды в Балхаш. Однако 80 процентов всего притока в Балхаш дает одна — самая крупная — река Или. Быстро течет река. Она несет столько ила и песка, что кажется, будто течет не речная вода, а какая-то густая, плохо перемешанная серая краска. На вкус илийская вода совершенно пресна, но ежегодно она приносит в озеро 4 миллиона тонн солей. Если бы эти соли не поглощались животными и растительностью, то через 25 лет соленость Балхаша увеличилась бы вдвое, а мы знаем, что и двести лет назад даже в самой засоленной восточной части Балхаша его воды были солоноваты и при нужде пригодны для питья, то-есть такие, как и теперь.
Кроме соли, каждый год река Или приносит в Балхаш громадное количество песка и ала, составляющее 5 процентов ее вод. Вода, испаряясь, уходит из озера, а наносы остаются, и если даже отбросить наносы других рек, то пески одной только Или за 5 500 лет могут совершенно выполнить псе озеро. А ведь летопись истории нашей планеты измеряется громадными промежутками времени. Только последняя, самая короткая — четвертичная, или ледниковая, — эпоха, продолжалась 450 тысяч лет. Если мы допустим, что всегда Балхаш сохранял свои объем неизменным, а Или приносила примерно такое же количество наносов, то, значит, за это время Балхаш мог полностью переместить свое положение уже 8 раз!
На самом дело Или не оставалась всегда одинаковой, и известно такое время, когда вод в Балхаше было больше и он соединялся с соседними к востоку озерами Сасык-Куль и Ала-Куль в единое озеро длиной не в 540, а в 800 километров.
Действительно, изучение распределения наносов на дне Балхаша показало, что геологически совсем недавно озеро отсутствовало там, где оно сейчас расположено, а исследование берегов раскрыло, что медленно, но постоянно происходит выполнение южных берегов Балхаша речными наносами и одновременно затопление озером северных его берегов. Заливы, которые существовали 30—50 лет назад на южных берегах, теперь усохли, а северные берега имеют типичный вид берегов подмыва и подтопления. На карте 1903 года урочище Байгобыл было показано островом, я теперь превратилось в полуостров.
Заливы юго-западной оконечности Балхаша усохли полностью за последние полтора-два десятилетия. Получается, что Балхаш является действительно кочующим озером, мало отличаясь в этом отношении от центральноазиатского озера Лоб-Нор.
Но не подумайте, что это свойство только азиатских озер. В Южной Африке есть озеро Нгами, которое то резко уменьшается, становится замкнутым и быстро осолоняется, а то соединяется с рекой Зугу, становится проточным, опресняется и быстро увеличивается в своих размерах Самое крупное озеро Северной Африки — озеро Чад — только лишь в зависимости от сезонов года изменяет свою площадь от 27 тысяч до 50 тысяч квадратных километров, то-есть вдвое. Ряд данных показывает, что оно расположено сейчас в тех местах, где раньше была перевеваемая ветром пустыня, то-есть озеро тоже является «кочующим».
Море, появившееся на глазах у человека. Вряд ли на земле можно найти такое молодое «море», как Аральское. Мы не знаем точной даты его рождения, но геологические, географические и археологические исследования позволяют утверждать, что оно появилось, когда человек не только уже существовал, но и прошел много стадии развития культуры. Это море резко меняет свои размеры и даже местоположение в наши дни, а вопрос о том, существовать ли ему в дальнейшем или бесследно исчезнуть, будет решен советскими людьми в недалеком будущем.
Родилось это море на месте обширной впадины, образованной в результате прогиба земных слоев. В течение долгого времени впадина эта была сухой и развевалась ветрами, создавшими у западного ее борта глубокий желоб выдувания, вытянутый вдоль подножий восточного чинка Устюрта. Когда разбитые на глыбы Тянь-Шаньские горы поднялись настолько, что на них стало выпадать намного больше осадков и появились снега и льды, то талые воды сперва образовали в горах многочисленные замкнутые озера. Лишь позднее, когда впадины эти были переполнены подои, когда их воды нашли себе путь на сторону и пропилили ущелья. родились реки Сыр-Дарья и впадавшая в нее река Чу. Таким образом эти реки вышли на равнины пустынь Средней Азии намного позднее Аму-Дарьи. Их воды достигли кот л овиты Арала лишь в самом копне третичного периода, в так называемый апшеронский век, при относительно более влажном климате. Они образовали в наиболее глубокой западной части Арала, на месте прежнего желоба выдувания, небольшое солоноватое озеро.
Как Арал затопил пустыню
История древнего маленького Палео-Арала, то-есть Древнего Арала, в значительной мере скрыта от наших глаз волнами теперешнего моря. Мы не знаем, сохранялось ли с тех пор это небольшое озеро постоянно или оно затем исчезло полностью. Мы знаем лишь, что Чу доносила до Сыр-Дарьи всегда небольшое количество воды и в ее низовьях располагался ряд озер, что Сыр-Дарья несет втрое меньше вод, чем Аму-Дарья. Следовательно, когда Аму текла через Кара-Кумы в Каспий, Сыр-Дарья могла обеспечить существование лишь озера, в четверо меньшего по объему воды, чем современный Арал. Наконец мы знали, что в некоторые этапы своей истории Сыр-Дарья создавала системы обширных озер в центральных Кызыл-Кумах. Поэтому возможно, что маленький Палео-Арал, родившийся в апшеронское время, не всегда существовал в четвертичную эпоху.
В последние голы нам удалось приподнять край завесы, скрывавшей прошлое Арала. Предстоит еще собрать много недостающих фактов, но общие контуры его истории уже ясны Они сложились из разрозненных данных, собранных в течение трех экспедиций и затем сведенных воедино при тщательном анализе карт.
Медленные вековые движения суши заставляли Сыр-Дарью неоднократно менять свое течение. На карте видно, что протекала она по разным местам пустыни Кызыл-Кумы. Но в течение почти всего четвертичного времени в районе, прилегающем к городам Кзыл-Орде и Казалинску, расстилалась обширная низменность. Повидимому, на первых стадиях ее развитии воды Сыр-Дарьи, Сары-Су и Чу образовывали в ней единое пресное озеро Пра-Арал, занимавшее наиболее глубокую часть. Постепенно, по мере выполнения озера мелкозернистыми песчаными осадками этих рек, оно превратилось в систему отдельных озер и периодических разливов, захватывающих то одну, то другую часть всей этой низменности. В местах, где воды озер подмывали чинки прилегающих с востока и севера частей плато, до сих пор сохранились песчаные валы и косы, а поверхность пустыни покрыта большим количеством раковин пресноводных моллюсков. Только в самом конце четвертичного периода дальнейшее прогибание района современного Арала и выполнение района Пра-Арала наносами Сыр-Дарьи привели к тому, что Пра-Арал перелился ни запад и спустил свои воды в котловину современного озера-моря. Однако одна Сыр-Дарья смогла воссоздать лишь небольшой бассейн, подобный Апшеронскому озеру. На месте же прежнего Пра-Арала до сих пор зачастую происходят мощные разливы Сыр-Дарьи. Так, например, зимой и весной 1949 года, а также 1953—1954 годов образовались обширные разливы, создавшие лабиринт озер с многочисленными заливами. Обычно разливы эти быстро спадают, оставляя после себя лишь небольшие озера, удерживающиеся 1, 2, 3 года после наводнения.
Решающим событием для появления современного Арала оказался прорыв вод Аму-Дарьи через Заунгузские Кара-Кумы на север. Мы уже говорили, что сперва она образовала озеро на месте Хивинской низменности, а затем потекла еще дальше на север по сохранившемуся доныне староречью Акча-Дарья и стала впадать в Аральскую котловину с юго-востока. Так впервые создался Арал примерно в современных размерах. Это произошло уже после последнего оледенения севера Европы. Однако вскоре же Аму нашла себе новый путь, ушла на запад и, как мы знаем, создала громадное озеро на месте Сарыкамышской и Ассакеауданской котловин. В связи с этим Арал снова превратился в маленькое озеро, в отдельных отчленившихся впадинах отложились соли. Следы такой стадии хорошо известны теперь по колонкам грунта дна Арала, которые несколько лет назад удалось извлечь нашим исследователям.
Новый поворот вод Аму-Дарьи в сторону Арала произошел геологически совсем недавно — возможно, за 3—4 столетия до нашей эры. Это событие надо считать вторым рождением современного Арала, в отличие от его Акчадарьинской стадии. Однако это не было последней страницей его истории. В средние века, после того как полчища Чингиз-хана в 20-х годах XIII века разрушили города и поселки Хорезма и уничтожили значительную часть населения, Аму-Дарья оказалась на свободе. К тому времени Аральская дельта, очевидно, наросла настолько, что не сдерживаемая человеком река хлынула вновь в Сарыкамышскую котловину В несколько лет впадина оказалась заполненной до уровня в 50 метров абсолютной высоты, образовав новое средневековое Сарыкамышское озеро, существовавшее в XIV—XVI веках. В эту эпоху Арал, питавшийся, очевидно, только Сыр-Дарьей, снова превратился в небольшое озеро, и на дне усыхавшей его части образовался слой гипса.
Раковины пресноводных моллюсков
В 1575 году самый крупный проток Аму-Дарьи, питавший Сарыкамышское озеро, усох. Древняя столица Туркмении — Куня-Ургенч, стоявшая на этом протоке, осталась без воды и была покинута жителями. Это была последняя страница нового поворота Аму-Дарьи на север и вместе с тем и дата последнего, третьего, рождения Аральского моря. Теперь мы видим, что действительно море это чрезвычайно молодо, что оно является самым молодым на поверхности земли, если не считать таких значительно меньших искусственных «морей», как Московское и Рыбинское, рожденных в нашей стране в годы первых пятилеток, или Цимлянское, появившееся в 1952 году и Камское, заполнившееся в 1954 году.
Населяющие Арал рыбы, моллюски и другие организмы отчасти являются древними обитателями устьевого озера, питавшегося Пра-Сыр-Дарьей, а может быть, и еще более древнего Палео-Арала. Частично обитатели Арала представляют новых пришельцев, проникших по Узбою и по Аму-Дарье, а многие... доставлены воздушным транспортом.
Десятки тысяч уток и водоплавающей птицы зимуют в заливах юго-восточпого Каспия. Весной зги полчища пернатых улетают на север и тянутся по долине Узбоя к Аралу и далее через Тургай к озерам и рекам Сибири. К. их лапкам прилипают икринки и зародыши моллюсков и разносятся по водоемам, приживаясь там, где найдут благоприятные для себя условия. Так сроднилась фауна древнего Каспия с молодым Аралом, с морем, появившимся на земле на глазах у человека.
История Арала раскрыта еще только в самом схематическом виде. В годы низких стоянии на его южных берегах неоднократно находили остатки кирпичных построек. С высоты самолета сквозь синие прозрачные воды Арала виден погребенный ими грядовый рельеф песков, сформировавшийся на суше. Русла протоков Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи видны сквозь толщу морских вод в таких местах, где нет теперь поблизости вод ни той, ни другой реки. Но уже и сейчас эта не до конца прочитанная биография Арала вскрывает перед нами бурную жизнь, насыщенную разнообразными событиями.
Однако не надо думать, что Арал не переживает перемен в наши дни Правда, питающие его реки никуда не исчезают и тем самым поят его водой достаточно регулярно. Однако Аму-Дарья и Сыр-Дарья обладают неравномерным стоком в различные годы. Если даже два какие-нибудь года дадут совершенно одинаковое количество осадков, то это не значит, что в эти годы по рекам стечет одинаковое количество воды. Один год может быть солнечным, и снега и льды в горах будут таять сильно, воды стечет много, а другое лето окажется в горах облачным, и таяние будет замедленным, больше смога и льда сохранится для следующего года. Естественно, что каждое колебание в притоке резко сказывается на уровне Арала. Характерно, однако, что два соседних озера-моря, Арал и Каспий, меняют свой уровень совершенно по-различному. Чем жарче бывает лето, тем больше воды испаряется в обоих морях; но при этом таяние в горах настолько увеличивается, что Аму- и Сыр-Дарьи вздуваются и Арал не только не снижается, но иногда и поднимается. Опускание Каспия на 2 метра, происшедшее в 30-х годах нашего века и сохраняющееся теперь, не сказалось на Аральском море. За последние 70 лет размах колебаний в Арале достигал 3 метров, и, конечно, это сказывалось на его берегах. Этим он не отличается от всех замкнутых водоемов пустынь. Однако в общем уровень моря колеблется вокруг какого-то среднего положения.
И тем не менее в жизни Арала сейчас происходят большие события, не зависящие от этих временных колебаний его уровня.
В 1900—1902 и 1906 годах на Арале работал тогда молодой географ, ставший впоследствии академиком и президентом Всесоюзного гео графического общества, Лев Семенович Берг. В своей монографии., за которую он сразу получил звание не магистра, а доктора географических наук, Берг показал, что на юго-восточных берегах Арала в период стс работ происходило довольно быстрое затопление суши. Им во множестве были встречены типичные для наших пустынь кусты саксаула погибшие среди морской воды, проникшей в грядовый рельеф кызылкумских песков Однако существенных изменении берегов по сравнение с показанными на прежних хороших картах он не обнаружил.
В 1937 году была произведена прекрасная съемка побережий Арала, и оказалось, что очертания его юго-восточных берегов резко отличаются от их изображения па всех предыдущих картах. Сначала предположили, что это связано с неточностью старых съемок, но более внимательное изучение карт обнаружило, что виновны не карты, а море. Сравнение старых карт со съемкой, сделанной с самолета, показало мне, что за этот кратчайший в геологической истории земли промежуток к 30 лет море успело затопить полосу суши от 30 до 40 километров шириной, образовав вместо песчаной пустыни сложнейший лабиринт заливов и островов. Три караванных пути, показанных на старых картах, оказались скрытыми под водой Но в доказательство правильности старых съемок на незатопленных морем участках, превратившихся в островки, удалось мне найти на снимках эти старые тропы, появлявшиеся на островах, исчезавшие под водой и вновь продолжающиеся на следующих островах. А уровень моря за это время, как показали наблюдения в городе Арале, совершенно не изменился.
Напротив, на северном побережье далеко в сушу вдаются солончаки. покрытые россыпями морских раковин, свидетельствующие о том, что море за предшествующее время ушло отсюда, обнажив свое дно. Это доказывает, что перемещение берегов Арала происходит не только от притока воды и ее испарения, но и по другим причинам, и одной из них является современное поднятие и опускание морского дна и берегов.
Таким образом, мы видим, что ко всем бурным событиям своей истории, происходившим от перемен в питании моря речными водами, Арал испытывает еще изменения, зависяшие от совершенно иной причины: от подвижности своего дна и берегов, обусловленной внутренними силами земли. Под влиянием этих сил он отступает и сейчас па севере и смещается все больше на юго-восток, затопляя пески Кызыл-Кумов.
Вот и судите сами, извечны ли замкнутые «моря» и неподвижна ли «мертвая» природа