Хазары и Хазарский каганат.

Кавказская Алания и Волжская Болгария

Появление хазар на Кавказе и в Восточной Европе

Византийские историки Феофан и Никифор сообщают, что «великий народ хазар» вышел из страны Берзилия — земли сарматов («первой Сарматии» Птолемея) после распада Великой Болгарии и стал господствовать по всей земле вплоть до Понтийского моря (ср. [Чичуров 1980, 61, 162]). Название страны Берзилия связывают с именем гуннского племени барсилы, родственного хазарам, но точной локализации эта область не поддается [Новосельцев 1990, 79].

Хазары действительно впервые упоминаются как народ, обитающий в «гуннских пределах» к северу от Каспийских ворот. Само имя хазары большинством исследователей соотносится с традиционными тюркскими этнонимами типа казах, обозначающими кочевника ([см. Артамонов 1962, 114—115]). Арабский автор середины X в. ал-Масуди передает об именах хазар сведения, которые, возможно, проливают свет на их этногенез: по-тюркски их именуют сабир (савиры), по-персидски — хазаран, по-арабски — ал-хазар [Новосельцев 1990, 79]. В определенный этнический контекст их помещает сирийский автор середины VI в. Захария Ритор (о его сочинении см. ниже): сначала автор-христианин перечисляет пять христианских народов Кавказа, к которым, как уже говорилось, относит и гуннов, затем следует описание варваров-кочевников. «Авгар, себир, бургар, алан, куртагар, авар, хасар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит — эти 13 народов живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверьми и оружием» [Пигулевская 2000, 568; см. также Приложение, 8]. «Гуннские пределы» у Захарии даны чрезвычайно широко, если он включает в них и среднеазиатских эфталитов («белых гуннов»), но хазары, очевидно, замыкают список кочевых народов северопричерноморских степей: себир — савиры, бургар — болгары, алан — аланы, куртагар — кутригуры, авар — авары, хасар — хазары.

Это положение хазар в целом соответствует началу их истории на западной окраине Западнотюркского каганата: тюрки подчинили эфталитов, и стали угрожать Ирану, в том числе в Закавказье — недаром Сасаниды стали укреплять Дербент, чтобы тюрки не прорвались в подвластную Ирану Армению через Каспийские ворота. В 626 г., когда славяне и авары осадили Константинополь, хазары уже были включены в геополитическую систему — борьбу двух великих держав — и выступили в Закавказье на стороне Византии. В армянских источниках правитель хазар уже именуется «джебу-хакан» и признается вторым лицом в иерархии правящего слоя Тюркского каганата. В эпоху распада Западнотюркского каганата болгарское объединение племен во главе со знатным родом Дуло поддерживало одну из тюркских группировок, боровшихся за власть в каганате, хазары — другую; считается, что после распада Западнотюркского каганата в середине VII в. к ним бежал «царевич» из рода Ашина, что дало правителям хазар право именоваться «каганами» (ср. [Артамонов 1962, 170 и ел.; Плетнева 1986]). Тогда хазары подчинили и, возможно, частично ассимилировали савиров и разгромили Великую Болгарию. По данным еврейско-хазарской переписки X в. (письмо хазарского царя Иосифа), хазары преследовали врагов до самого Дуная — за Дунай откочевала болгарская орда Аспаруха. Оставшиеся под властью хазар болгары именовались «черными» (что, возможно, указывало на их подчиненное положение). Очевидно, что эту победу хазары могли одержать, опираясь на союз с аланами, занимавшими центральную часть Предкавказья [Новосельцев 1990, 89 и ел.]. К 70-м гг. VII в. под властью хазар оказались многочисленные народы Северного Кавказа, Северного Причерноморья, Крыма, в том числе древние города, пережившие гуннское нашествие, — Фанагория, Кепы и др.; хазары временно владели Дербентом и византийским Херсонесом, у них появились собственные города на Северном Кавказе; основу населения формирующегося Хазарского государства составляли тюрки-болгары и другие тюркоязычные племена, ираноязычные аланы и угорские племена, в том числе предки венгров.

Тем временем геополитическую ситуацию в Средиземноморье и Закавказье изменила новая сила — начались арабские завоевания. Под ударами арабов-мусульман пал сасанидский Иран, завоеватели появились в Закавказье, затем овладели Дербентом и другим важнейшим перевалом — Дарьяльским ущельем в стране алан, подчинили область Табарсаран (табасараны — один из народов Дагестана) и страну лезгин (ал-лакз в арабских источниках). В 652/653 г. арабский правитель Дербента попытался овладеть хазарским городом Баланджар (Беленджер, предположительно отождествляется с городищем Чир-Юрт на р. Сулак), но был убит, — началась эпоха арабо-хазарских войн, проходивших с переменным успехом, но завершившихся поражением хазар. В 721 г. наместник Армении Джеррах вытеснил хазар из захваченной ими части Кавказской Албании и затем взял Баланджар. Об арабском завоевании свидетельствуют, возможно, раскопки некрополя у городища Чир-Юрт. Там обнаружены три типа погребальных сооружений, приписываемых разным этническим группам, населявшим хазарскую столицу в Дагестане: простые ямные погребения принадлежали болгарам, могилы с катакомбами — аланам, катакомбные гробницы под курганами (с могилами, оформленными в виде кибиток) — самим хазарам; все могилы были разграблены завоевателями, об их богатстве могут свидетельствовать лишь случайно уцелевшие золотые бляшки от поясных наборов, костяные накладки на луку седла с искусным изображением воина-всадника с волосами, заплетенными в косы, и т. п. [Плетнева 1986, 25 и сл.].

Разгром хазар завершился рейдом полководца Мервана Ибн-Му-хаммеда через земли аланов (Дарьял) в волго-донские степи (737 г.). Объединение племен, возглавляемое хазарами на Северном Кавказе, оказалось на грани распада. Еще в 80-е гг. VII в. правитель савиров отложился от хазар и принял христианство из Кавказской Албании. Арабы смогли укрепить свою власть на Кавказе, распространить ислам среди ряда народов Северного Кавказа, в том числе в горном княжестве Серир (у предков аварцев), вынудили даже самого хазарского кагана согласиться принять ислам, но не смогли контролировать ни горный Дагестан, ни Аланию, ни тем более степи Причерноморья.

Соперничество с Византией в Северном Причерноморье позволило хазарам вмешиваться в дела империи: Феофан рассказывает о том, как свергнутый император Юстиниан II был сослан в Херсонес и бежал в 698 г. к хазарам в Крымскую Готию; каган принял его, выдал за Юстиниана свою сестру и разрешил изгнанному поселиться в Фанагории. Но когда Юстиниан уже при помощи дунайских болгар вернул себе престол, он начал войну с хазарами из-за Крыма, и те поддержали его противника — херсонесского армянина Вардана, который в 711 г. захватил уже при поддержке хазарского войска Константинополь и был провозглашен императором под именем Филипп. В результате Византия сохранила за собой Херсонес, Восточный же (степной) Крым и Боспор отошел к Хазарии; ромеи и хазары стали союзниками в борьбе с арабами.

Население Хазарского каганата

Войны с арабами привели к дальнейшему расселению племен, подвластных Хазарии, в причерноморских степях. Они достигли лесостепи и мигрировали по Волге к северу до Волжско-Камского междуречья, земель будущей Волжской Болгарии: помимо болгар там оказались, как считает А. В. Гадло, часть савиров (сувар) и барсилов. Аланы стали оседать в бассейне Дона и Верхнего Донца, болгары — в низовьях Дона, сами хазары, барсилы и другие племена — в Нижнем Поволжье и калмыцких степях. В Нижнем Поволжье возник новый городской центр Хазарии — ал-Байда или Итиль.

Сформировавшийся в противостоянии Византии и Арабскому халифату Хазарский каганат простирался от предгорий Кавказа и Нижнего Поволжья до Среднего Поднепровья, где хазарам должны были платить дань славяне (см. ниже). Его экономику характеризовало комплексное земледельческо-скотоводческое хозяйство: наряду с отгонным скотоводством, когда стада отгонялись летом из степей на горные пастбища, все шире распространялось земледелие и садоводство. Процесс массового оседания кочевников на землю отражают многочисленные поселения и могильники т. н. салтово-маяцкой культуры, включающие следы кочевий, постояннных неукрепленных поселений, городищ с земляными валами, замков с остатками каменных стен, городов-крепостей и, наконец, причерноморских городов, возродившихся под властью Хазарии, в том числе Фанагории и Таматархи-Тмутаракани [Плетнева 2000].

Древности салтово-маяцкой культуры

Локальные варианты салтово-маяцкой культуры, выделяемые благодаря исследованиям М. И. Артамонова, И. И. Ляпушкина, С. А. Плетневой, М. Г. Магомедова и др. исследователей, отражают этническую специфику тех групп населения Хазарии, которые занимали те или иные регионы причерноморской степи и лесостепи. В верховьях Дона и Северного Донца поселения с полуземлянками и юртообразными жилищами расположены гнездами вокруг городищ с белокаменными стенами (в том числе белокаменного Маяцкого городища на Дону, давшего наряду с Салтовским могильником название самой культуре). Городища расположены на высоких гористых берегах рек, на противоположных берегах простираются равнинные пастбища, что напоминает географические условия Северного Кавказа. Могильники состоят в основном из катакомбных погребений, что вкупе с данными антропологии позволяет относить население, оставившее эти памятники, к аланам. В бассейне Северного Донца и западнее аланы ассимилировали местное население — носителей упоминавшейся пеньковской культуры, которая приписывается обычно славянам-антам, но была распространена значительно шире, чем территория, отводимая антам в древних источниках. Кроме того, во второй половине IX в. в Подонье появилась группа кочевого населения, практиковавшая обряд трупосожжения с захоронением серебряных накладок на пояса и конскую сбрую и других частей погребального инвентаря в специальных тайниках; обряд и женские украшения, найденные в этих погребениях, указывают на связь их носителей с угорским населением Зауралья.

В донских степях земледельческое население жило на больших селищах и городищах, укрепленных земляными валами, с полуземлянками и юртобразными жилищами, кочевники оставили стойбища. Большое число амфор и пифосов — специальной тары для вина — свидетельствует о занятии виноградарством, ставшим традиционными для этого региона России. Хоронили умерших в простых могилах, рядом с могилами воинов совершали захоронение коней. Этот вариант салтово-маяцкой культуры, как и близкий ему приазовский, приписывается болгарам: для Приазовья характерна специфическая строительная техника — жилища и стены городищ строились из кирпича-сырца на каменном цоколе, жилища были двухкамерными — с сенями, которые зимой можно было использовать в качестве хлева для содержания молодняка. В Крыму такие жилища строили из камня, в соответствии с древней традицией каменного строительства.

Наряду с этими локальными вариантами в причерноморской степи известны одиночные курганные погребения с богатым воинским инвентарем и конями, которые приписываются собственно хазарам — господствующей в каганате племенной группировке. Наконец, знаменитый Вознесенский поминальный комплекс VIII в. на Днепре — прямоугольный вал из земли и камня, окружавший площадку с остатками сожжения многочисленных вещей (вооружения, конской сбруи, золотых украшений) и лошадиных костей, по интерпретации А. К. Амброза, близок поминальным памятникам Кюль-Тегина и других правителей Тюркского каганата в Центральной Азии; сходные памятники обнаружены не только в Среднем Поднепровье (возможно, к ним относится и упомянутый «клад» у Перещепина, приписываемый обычно Кубрату), но и в Поволжье и на Северном Кавказе. Эти памятники могли принадлежать представителям правящего рода Ашина, к которому относился и сам каган [ср. Айбабин 1999, 180—185].

Наиболее плодородные земли в центральной — донской — части каганата контролировались системой белокаменных городов-крепостей от Маяцкого городища в верховьях Дона до Правобережного Цимлянского в его низовьях и Семикаракорского на р. Сал, контролировавшего путь с Северного Кавказа на Дон. За стенами, достигавшими в ширину 4 м с башнями, располагались юрты. Техника кладки стен Цимлянского городища — из тщательно отесанных каменных блоков с внутренней забутовкой — напоминает технику строительства в Дунайской Болгарии, городище в Семикаракорах напоминает дагестанские крепости. Наконец, уже в 30-х гг. IX в. византийские инженеры построили для хазар на Дону кирпичную крепость Саркел.

Локальное разнообразие не заслоняет определенного единства сал-тово-маяцкой культуры, которое обнаруживают строительная техника, массовый бытовой инвентарь, в том числе характерная керамика, амулеты и т. п. Повсюду получила распространение тюркская руническая письменность. С. А. Плетнева [2000] показала, что эта культура является надэтнической — она характеризует государственную культуру Хазарского каганата. Существенно, что ареал салтово-маяцкой культуры совпадает с той территорией Хазарского государства, которую описал хазарский царь Иосиф в письме сановнику кордовского халифа Хасдаю Ибн-Шапруту.

Эта переписка между кордовским евреем и хазарским царем — т. н. еврейско-хазарская переписка — относится к эпохе заката Хазарского каганата в 60-е гг. X в. [Коковцов 1932], но царь Иосиф в своем письме описывает Хазарию эпохи расцвета. В т. н. пространной редакции своего послания Иосиф пишет о том, что сам он живет на реке Итиль у моря Гурган — там была столица каганата и зимовище кагана, из которого каган, соблюдая традиции кочевой знати, отправлялся на лето по землям своего домена в междуречье Волги и Дона: крепости Саркел и Семикаракорское располагались на западных границах этого домена. Царь перечисляет подвластные ему «многочисленные народы» у реки Итиль, называя их имена по-древнееврейски: в русской транскрипции это Бур-т-с, Бул-г-р, С-вар, Арису, Ц-р-мис, В-н-н-тит, С-в-р, С-л-виюн. Далее в описании Иосифа граница его государства поворачивает к «Хуваризму» — Хорезму, государству в Приаралье, а на юге включает С-м-н-д-р и поворачивает к «Воротам» (Дербенту — Баб-ал-Абвабу) и горам, где живут подвластные хазарам народы, имена которых идентифицируется с трудом (см. Коковцов 1932, 98 и ел., а также Приложение 7 в конце пособия), за исключением алан и соседних с ними стран Аф-кана и Каса. Далее граница Хазарии идет к «морю Кустандины» — «Константинопольскому», т. е. Черному, где Хазария включает местности Ш-р-кил, С-м-к-р-ц, К-р-ц и др. Оттуда граница поворачивает на север к кочевому племени Б-ц-ра и доходит до области Х-г-риим.

Многие имена народов, которые, по Иосифу, платят дань хазарам, достаточно надежно восстанавливаются и имеют соответствия в других источниках. Первое из них — буртасы (Бур-т-с), имя которых напоминает уже упомянутый в связи с описанием этнического состава «державы Германариха» этникон морденс — мордва. Однако в древнерусском «Слове о погибели Русской земли» (XIII в.) приводится поразительно близкий список народов, подвластных уже Руси, где буртасы упомянуты наряду с мордвой: границы Руси простираются «от моря до болгар, от болгар до буртас, от буртас до чермис, от чермис до моръдви» [ПЛДР. XIII в., 130]. Считается, что этникон буртасы имеет иранское — аланское — происхождение и отражает аланский этноним фурдас — от фурд/форд 'большая река' и ас, распространенный аланский этникон. Как и многие древние этниконы, имя буртасы могло переноситься в источниках на разные этнические общности: в частности, так в Средние века могли именовать тюркоязычных соседей мордвы чувашей — потомков волжских болгар, топонимы Буртас, Буртасы известны на территории Мордовии и Чувашии [Фасмер, т. 1, 247—248]. В контексте письма Иосифа этот этникон очевидно привязан к Поволжью, где за буртасами следуют болгары (в списке Иосифа — Бул-г-р, что соответствует и данным арабского географа X в. ал-Масуди), а далее — С-вар, название, которое увязывается с городом Сувар в Волжской Болгарии и с уже упоминавшимся именем савиров, одного из гуннско-хазарских племен. Следующий этникон арису сопоставляется с самоназванием этнографической группы мордвы эрзя (соответственно в буртасах иногда видят другую группу мордвы — мокшу). Имя Ц-р-м-с перекликается с чермис древнерусского источника: это — черемисы, средневековое название марийцев, финского народа в Среднем Поволжье. Об отношениях Хазарии с Волжской Болгарией мы еще будем говорить специально, сейчас отметим, что в 60-е гг. X в., когда составлялось письмо царя Иосифа, едва ли была возможна какая бы то ни было зависимость народов Среднего Поволжья от гибнущего каганата.

Хазарский каганат. Карта. По С.А. Плетнёвой

То же можно сказать и о следующей группе народов, в которой усматривают славянских данников Хазарии. В этниконе В-н-н-тит обычно видят имя вятичей/вентичей, которые, по русской летописи, платили дань хазарам до их освобождения князем Святославом во время похода на Хазарию в 965 г. Уже упоминавшийся город Вантит «у пределов страны славян», видимо, отражает сходный этноним: предполагают, что этот «город» располагался на пути из Болгара — столицы Волжской Болгарии — к Киеву, описанном в позднем (XII в.) сочинении ал-Идриси, и даже отождествляют «Вантит» с «гнездом» боршевских — вятичских — поселений на Дону у Воронежа (ср. [Пряхин и др. 1997] и критику этих построений — [Калинина 2000]). Но следующий этни-кон — С-в-р — определенно означает северян, которые были освобождены от Хазарской дани еще князем Олегом, когда русские князья обосновались в Среднем Поднепровье (882 г. по летописной датировке — см. об этих событиях ниже). Термин С-л-виюн относится к общему названию славян: видимо, здесь можно подразумевать радимичей и полян, плативших дань хазарам до появления руси в Среднем Поднепровье в 860-х гг., а также славян — носителей т. н. боршевской культуры, достигших Подонья. Существенно, что по арабским источникам X в., еще в 737 г. во время похода в хазарские степи полководец Мерван пленил не только хазар, но и ас-сакалиба — так арабы называли славян; Танаис (Дон) в арабской географической традиции назывался «Рекой Славян», но контролировалась эта река хазарскими крепостями. В целом список данников, таким образом, относится ко времени не позднее второй половины IX в., скорее — ко второй половине VIII — первой половине IX в., времени расцвета Хазарского каганата. Этот список у Иосифа подчинен определенной системе: он начинается с народов Поволжья, включает вятичей на Оке, северян на Десне, видимо, приднепровских славян, и завершается на Дону. Отметим заранее, что тот же маршрут повторил в 965 г. Святослав, разгромивший Хазарию.

На юге Иосиф включает в границы своего государства область Семендера (Самандара) — одного из главных городов Хазарии на Северном Кавказе (наряду со старой столицей Баланджаром) и Дербент — Каспийские «Ворота», по-арабски Баб-ал-Абваб. Дербент (Дербенд) в Дагестане — крепость, охранявшая важнейший проход в Закавказье, после арабо-хазарских войн в VII—IX вв. входила в состав халифата — там стоял арабский гарнизон. Город остался главным центром ислама на Северном Кавказе и после того, как в X в. там обосновалась самостоятельная княжеская династия; вместе с тем население Дербента включало представителей местного «языческого» населения и даже русов, которых нанимали на службу правители города [Минорский 1963; Аликберов 2003, 187 и ел.]. Земли между Семендером и Дербентом входили в состав упомянутого княжества Серир, Сарир — страны аварцев, независимого от Хазарии и даже враждовавшего с ней. Неясны имена горских народов Дагестана, Чечни и Ингушетии, живущих между Дербентом и страной аланов, и тем более отношения с ними Хазарии: сами аланы могли выступать то как союзники (и данники), то как соперники хазар и союзники Серира. Зато упомянутые вслед за аланами страны Аф-кана и Каса, в отличие от прочих племен, перечисленных между этой страной и «морем Кустандины», надежно интерпретируются как земли абхазов и касогов русской летописи, кашак, касак арабских источников — адыгов Западного Кавказа (ср. [Гадло 1979, 170 и сл.]).

Список западных областей в письме Иосифа начинает Ш-р-кил — Саркел, хазарская «Белая крепость», построенная византийцами по заказу кагана ок. 840 г. на Дону. Далее упоминается С-м-к-р-ц, в котором видят город на Таманском полуострове — Таматарху в византийских и Тмутаракань в русских источниках, и группы крымских городов, список которых возглавляет К-р-ц — Керчь, античный Пантикапей.

Страна Б-ц-р-а, расположенная к северу от Причерноморья — это земли печенегов, пачинакитов византийских, баджнак в арабских источниках; по-тюркски они звались бачанак, беченег («муж старшей сестры» — характерное для тюрков архаичное племенное наименование по отношениям родства). Эта кочевая тюркская орда появилась в степях Причерноморья в IX в. из-за Волги и к концу этого столетия стала там господствовать. Константин Багрянородный пишет [Об управлении империей, гл. 37], что хазары пытались остановить их продвижение и заключили союз с узами (огузами, гузами), но те лишь изгнали печенегов на запад. Новая орда, завоевывая пастбища, разорила многие хазарские земли и поселения, в том числе Маяцкое городище (видимо, печенежское нашествие стало началом упадка салтово-маяцкой культуры), древний город Фанагорию (уже не упомянутый в письме Иосифа) и Керчь — Боспор, и к началу X в. обрушилась на Русь. Тот же Константин в самых первых главах своего труда «Об управлении империей» специально пишет «о пачинакитах: насколько полезны они», когда находятся в мире с «василевсом ромеев»; если посылать к ним чиновника с богатыми дарами и брать у них заложников, ответственных за сохранение мира, они не позволят ни руси, ни туркам-венграм, ни болгарам нападать на Византию. Позднее (глава 37), тот же автор дает этногеографическое описание Восточной Европы: земля печенегов — Пачинакия — «отстоит от Узии (земли узов-гузов. — В. П., Д. Р.) и Хазарии на пять дней пути, от Алании — на шесть дней, от Мордии (земель мордвы) — на десять дней, от Росии — на один день, от Туркии (Венгрии) — на четыре дня, от Булгарии — на полдня, к Херсону она очень близка, а к Боспору еще ближе». Печенеги вытеснили из степей Причерноморья венгров, которых Иосиф и поминает вслед за ними под именем Х-г-риим.

Венгры — угроязычный народ, кочевавший вместе с тюрками в восточноевропейской степи в VIII—IX вв., вероятно, происходил из пра-угорских областей Зауралья. Венгерские средневековые предания сохранили воспоминания о прародине — Великой Венгрии, локализуемой где-то в башкирских степях, между Волгой и Южным Уралом. В арабских источниках венгры именуются как маджар — мадьярами (самоназвание венгров), так и баджкурт — этот этникон родствен этнониму башкиры (хотя сам башкирский народ сложился позднее). В русских летописях венгров именуют уграми — этниконом, восходящим (как и западноевропейское наименование венгры) к гуннско-болгар-скому названию племенного союза оногур {он — «десять», и огур — «стрела»). Возможно, это наименование было известно еще славянскому объединению антов и славяне стали обозначать им кочевников восточноевропейских степей: в русской летописи черные угры — это собствено венгры, белые угры — одно из наименований хазар, что могло отражать их господствующее положение в каганате. Угорское самоназвание венгров — мадьяры — родственно самоназваниям их зауральских родичей манси, некоторым племенным названиям башкир, а также имени исчезнувшего в Средние века волжско-финского народа мещера на Оке; предположительно оно означает 'человек, сородич' [Агеева 1990, 65—66]. Константин Багрянородный [38], называющий венгров турками, но упоминающий их самоназвание мадьяры, рассказывает, что венгры жили вблизи Хазарии, и их вождь «воевода» Леведия получил в жены от кагана благородную хазарку. Их страна также именовалась Леведией, но венгры вынуждены были покинуть ее под натиском печенегов, и часть их переселилась в землю, называемую Ателкузу (Этель-кузу), часть откочевала на восток к Персии. Местность Ателкузу помещается большинством исследователей между Днепром и Днестром; под Киевом сохранилось урочище Угорское, где, по летописи, стояли в своих «вежах» угры-венгры; уже из Ателкузу каган призвал к себе Леведию и назначил по его совету правителя по имени Арпад, который стал основателем династии венгерских королей. Арабский анонимный автор, на записку которого опирался, в частности, географ начала X в. Ибн Русте, сообщает, что страна мадьяр располагается между странами печенегов и племени искиль (эскел, эсегел) — части волжских болгар, венгры берут дань с соседних славян (сакалиба), захватывают их в плен и продают ромеям (грекам — ар-Рум) в их пристани К.р.кх (Керчь). Мадьяры кочуют между двумя реками в стране сакалиба — Итилем (текущей к хазарам) и Дуба (или Рута): за одной из этих рек живет народ нандар, относящийся к ар-Рум, над их областью — высокая гора, за которой обитает христианский народ м.рват. Не одно поколение исследователей стремится разобраться в этом тексте (точнее — своде текстов, восходящих к анонимной записке: ср. из последних работ [Заходер 1967, 47 и ел.; Калинина 2000; Мишин 2002, 54—60]). Главный вопрос — о реках, между которыми были расположены венгерские кочевья: одна из них — Дуба — давно отождествлена с Дунаем; за ней действительно обитал народ нандор — так венгры называли болгар (это название восходило к древнему тюркскому этнониму оногундур); дунайские болгары расселились в пределах Ромейской империи, поэтому и были отнесены к ар-Рум. Горой, за которой обитают м.рват, оказываются, таким образом, Карпаты, за ними действительно жили славяне — моравы. Сложнее обстоит дело с рекой Итиль, потому что по-тюркски итилъ и означает «река». Большая часть исследователей видит в этом Итиле не Волгу, а Днепр, за который ушли венгры в страну Ателкузу (Этелькузу), которая по-венгерски и означает « Междуречье ».

Не менее сложен вопрос о том, когда происходили описываемые события. Существенно, что в области славян анонимный автор и Ибн Русте не упоминают руси: народ ар-рус, в описании арабского географа, еще живет на загадочном острове, откуда на кораблях ездит к славянам за данью и берет их в рабство подобно венграм, продавая рабов в Хазарии и Болгаре (см. о руси ниже). Из Начальной летописи известно, когда русь впервые оказалась в земле днепровских славян: дружина Аскольда и Дира обосновались в Киеве после призвания в Новгород варяжских князей — это произошло в 860-е гг. К этому времени венгры кочевали в Ателкузу.

Но и в Ателкузу венгры подверглись нашествию печенегов и вынуждены были переселиться в конце IX в. в Великую Моравию (Панно-нию), где обрели новую родину (см. [Шушарин 1997]). Многочисленные аналогии древностям венгров известны на широких просторах Восточной Европы — от Среднего Поволжья до Среднего Поднепровья, в том числе на славянских поселениях (см. сводку: [Седов 1987]); данные языкознания свидетельствуют о тесных славяно-тюркско-венгер-ских контактах в этот период, в том числе о заимствовании венграми при тюркском (хазарском) посредстве таких важных для праславян-ской этнокультурной истории слов, как король и влах — «франк, итальянец» [Хелимский 2000, 433—435].

В целом царь Иосиф в своем письме описывает «предельные» границы Хазарии периода ее могущества: прочие источники подтверждают ту или иную степень зависимости перечисленных им народов от хазар, но зависимость эта не была постоянной, данническо-союзнические отношения могли превращаться во враждебные и «колебались» в соответствии с геополитической ситуацией, в том числе политикой Халифата и особенно Византии, использовавшей печенегов и русь против хазар, или, напротив, поддерживавшей слабнущую Хазарию строительством крепости (Саркел) и т. д.

Что касается самих хазар, то письмо Иосифа содержит характерную легенду об их происхождении, основанную на библейской традиции. Иосиф относит хазар к сынам Иафета, потомству его сына Гомера, а именно к Тогарме (Фогарме): это отождествление имеет глубокие и даже «историчные» истоки не только потому, что народы Европы и кочевники Евразии традиционно относились к потомкам Иафета, но и потому, что библейское имя Гомер очевидно восходит к наименованию киммерийцев, под Тогармой же традиционно понималась в еврейской традиции Армения. Боспор Киммерийский и Закавказье действительно были регионами первоначальной активности хазар. К сыновьям Тогармы Иосиф причисляет эпонимы: Авийор (Уюр, Агийор в краткой редакции письма), который отождествляют с иверами-грузинами или угурами-огурами; Тудис (Тирас в краткой редакции, традиционный библейский этникон); Аваз — Авар в краткой редакции, эпоним аваров; Угуз — эпоним гузов (узов), Биз-л — предположительно бар-силы, племя, родственное хазарам; Т-р-н-а сравнивают с названием венгерского рода Тариана у Константина Багрянородного (если это не отражение титула тархан); далее следует собственно Хазар и некий Янар — 3-нур в краткой редакции, которого отождествляют с горским народом цанар, обитавшим к западу от Дарьяльского ущелья; список завершают болгары и савиры. Интересно, что сходный список 10 сыновей Тогармы имеется в другом еврейском источнике X в. —«Книге Иосиппон», составленной в Италии: там к ним причислены «роды» Козар (хазар), Пецинак (печенеги), Алан, Булгар, Канбина (?), Турк, под которыми, очевидно, имеются в виду венгры или кавары, отколовшаяся от хазар и примкнувшая к венграм тюркская группировка; далее упоминаются Буз, или — Куз, под которыми следует видеть гузов-узов, Захук (?), Угр — собственно венгры, имя которых Иосиппон дает в славянской передаче, наконец, Толмац — одно из печенежских племен.

Списки народов, относящихся к потомству Тогармы, в двух источниках не вполне совпадают; показательно при этом, что в Иосиппоне хазары возглавляют список, что, видимо, отражает представления об их господствующем положении, у Иосифа же, напротив, подчеркивается, что его предки были малочисленны и Хазар был лишь седьмым сыном Тогармы. Могущество их возросло после того, как им удалось победить многочисленных врагов, названных В-н-н-т-р, которых хазары преследовали до реки «Дуна» — Дуная. Предполагают, что это имя относится к племенному объединению оногуров, которое включало болгар Аспаруха, бежавших от хазар за Дунай. Тогда хазары овладели страной В-н-н-т-р, которой обладали до времени правления Иосифа.

Происхождение хазар царь Иосиф связывает, таким образом, с группой тюркских народов. Арабские географы сообщают, однако, что хазары отличались от тюрков: согласно автору X в. ал-Истахри, они делились на две группы — «кара-хазары», или черные хазары, смуглые как индийцы, и белые хазары, отличающиеся красивой внешностью. Современные исследователи склонны усматривать в этих группах правящий слой — собственно хазар (белых хазар) — и зависимых «черных» людей; ал-Истахри под черными хазарами имеет в виду прежде всего рабов из страны хазар, оказывающихся на восточных рабских рынках: рабы принадлежат к язычникам, так как только язычники, но не находящиеся среди хазар иудеи и христиане, разрешают продажу детей и сородичей в рабство. Возможно, такое значение термина белые хазары сохраняется в упомянутой византийской (и древнерусской) историографии, где хазары именуются белыми уграми, а подвластные им венгры — черными уграми. Не следует при этом забывать, что цветовые классификации, характерные для этнических и географических представлений тюрков и других народов, не могут быть прямо перенесены на социальные и тем более антропологические реалии: ср. упоминавшихся белых гуннов — эфталитов, черных и белых болгар, белых хорватов и т. д. вплоть до Черной и Белой Руси. Однако представление о «черных» людях, как о зависимых, обложенных податями, надолго сохранилось в средневековой традиции (включая древнерусскую).

Выбор веры. Проблемы распространения иудаизма в Хазарии

Существенно, что ал-Истахри очевидно относит к белым хазарам (господствующему слою) тех, кто исповедовал иудаизм и христианство, к черным — язычников, прежде всего болгар и аланов, носителей салтово-маяц-кой культуры, практиковавших языческие погребальные обряды и т. п. Действительно, спецификой этноконфессиональной ситуации в Хазарском каганате было то, что правящий слой — хазары во главе с каганом — исповедовали иудаизм. Царь Иосиф в своем письме передает легенду об обращении хазар: через несколько поколений после победы над В-н-н-т-р (болгарами) хазарский царь Булан, еще носивший тюркское родовое имя (означавшее «Олень» и имевшее, видимо, тотемическое происхождение), услышал во сне слова ангела Божьего, обещавшего умножить его род и власть, если царь будет соблюдать заповеди и законы и построит храм. Чтобы получить богатства для сооружения святилища, Булан должен идти на Д-ралан — Дарьял, в землю аланов, и Ар-в-вил, Ардебиль, город на территории Азербайджана. С Божьей помощью Булан одержал победу и соорудил скинию (шатер) с ковчегом, светильником, жертвенниками и т. п. — как некогда пророк Моисей во время исхода евреев из Египта. Слух об обращении Булана распространился «по всей земле», и «царь Эдома» — византийский император, равно как и «царь измаильтян» — арабский халиф прислали к Булану посольства, чтобы склонить его к переходу в их веру. Тогда Булан призвал мудреца из «израильтян» и устроил диспут о вере. Мудрецы долго спорили, опровергая друг друга, и хитроумный Булан спросил наконец у христианского священника, какую веру он считает лучшей — веру израильтян (иудаизм) или исмаильтян (ислам). Естественно, что христианин, почитавший Ветхий Завет наряду с Новым, предпочел иудаизм; тогда сходный вопрос Булан задал мусульманину, тот также ответил, что вера израильтян «более почтенна», чем христианская. Тогда Булан принял веру Израиля и «совершил над самим собой, своими рабами и служителями и всем своим народом обрезание».

При всей очевидной «легендарности» этот сюжет «выбора веры» имеет не менее очевидные исторические параллели в истории собственно тюркских народов, точнее — правящих династий, которые действительно склонялись еще в Центральной Азии к религиям, имевшим «писанный закон», — манихейству, буддизму, но отличавшимся от официальных культов враждебного тюркам Китая. Отказ от традиционной племенной религии (культа Тенгри, шаманизма) и обращение к писанному закону было необходимо по крайней мере правящему слою уже для того, чтобы преодолеть племенной сепаратизм и строить государственную идеологию. Очевидны и исторические основы самого сюжета выбора веры хазарским царем: маневрируя между Халифатом и Византией, когда каган мог выдать замуж за императора свою сестру, принявшую крещение, а после поражения в войне с арабами согласиться принять ислам, хазары выбрали действительно «престижную» веру, основанную на почитаемом и христианами и мусульманами Священном Писании.Разительно сходный сюжет известен и из начальной русской истории, когда перед выбором веры в конце X в. встал князь Владимир (см. ниже в главе XI). Кроме того, в отличие от христианства и ислама иудаизм не был миссионерской религией: каган не обязан был обращать своих подданных — язычников в новую веру, что было практически невозможно у кочевников: не случайно даже для хазар он избрал архаичную форму культа с переносным святилищем — скинией.

Памятники письменности и торевтики Хазарского каганата.

Царь Иосиф, описывающий выбор веры Буланом, относится к обращению хазар как к чуду — у него нет речи о евреях, распространявших свой закон среди хазар; лишь сын сыновей Булана Обадья построил синагоги и призвал в страну мудрецов, которые объяснили ему Писание, а также Мишну и Талмуд — священное предание. Более «историчен» другой документ, повествующий об обращении хазар и также относящийся к еврейско-хазарской переписке — т. н. Кембриджское письмо, видимо, адресованное тому же Хасдаю ибн Шапруту неизвестным хазарским евреем (ср. [Коковцов 1932, 113 и сл.]; новое исследование — [Голб, Прицак 2003]).

Начало письма оборвано, но из контекста ясно, что предки хазарских евреев бежали из Армении в Хазарию от идолопоклонников и породнились с хазарами, став с ними «одним народом». Из закона предков они соблюдали лишь обрезание, и только часть праздновала субботу. Удачливый полководец еврейского происхождения вернулся к иудаизму, что обеспокоило «царя Македона» (Византии) и «царя Аравии»: их послы пришли к «начальникам» Хазарии и спросили, почему они возвращаются «в веру евреев, которые находятся в рабстве под властью всех (других) народов». Тогда состоялся диспут о вере, и израильские мудрецы оказались самыми сведущими в толковании книг Писания. Хазары приняли иудаизм, и в Хазарию стали стекаться евреи из Багдада, Хорасана (Ирана) и Греции. Полководец еврей получил имя Сабри-эль и был избран царем (евр. мелек); кроме того, согласно кембриджскому письму, хазары избрали себе судью, которого на своем языке называли каганом.

В двух документах, описывающих обращение хазар, при общем сходстве немало противоречий. Исследователи склонны отождествлять Булана и Сабриэля — первых «царей» хазар; но Булан, согласно его потомку царю Иосифу, был не еврейского, а тюркского происхождения. Иосиф не поминает кагана, который у тюрков был верховным правителем, тогда как Кембриджский документ называет кагана судьей, наряду с царем. Для хазар действительно было характерно «двоевластие» — каган считался номинальным правителем, делами в государстве заправлял полководец — шад или бек; иногда предполагают даже, что это двоевластие сложилось как раз в результате «выбора веры», когда полководец еврей захватил реальную власть, оставив тюрку-кагану представительские функции. Из письма самого Иосифа неясно, впрочем, был ли этот правитель тюркско-хазарского происхождения (потомок Тогармы) реальным «царем» или номинальным (каганом). В действительности, «двоевластие» свойственно тюркской раннегосударственнои традиции (равно как и традициям других ранних государств, включая Русь, где наряду с князем особые полномочия имел воевода), и то, что мы знаем о двоевластии у хазар, свидетельствует о древности этой традиции.

Подробно о «двоевластии» пишет арабский автор X в. ал-Масуди: по его сведениям «хакан» пребывает в безраздельной власти у «царя», и даже не может покидать свой замок в Итиле. Если же страну постигает голод или другое бедствие, народ объявляет ответственным за это кагана и требует его смерти, царь же решает его судьбу. Ал-Масуди признается, что не знает, древен ли этот порядок или нов (см. [Минорский 1963, 192 и сл.]): с уверенностью можно сказать, что приводимый арабским автором сюжет относится к широко распространенному ми-форитуальному сюжету «золотой ветви» — «сакрального царя», который не обладает реальной властью, но магически ответствен за благополучие страны; в современной историографии идут споры о том, насколько можно относить подобный сюжет к историческим реалиям, а насколько — к мифологическому эпосу. В отношении хазар безусловно, что этот сюжет не может относиться к эпохе после принятия иудаизма, — любые, даже самые «пережиточные» формы человеческих жертвоприношений несовместимы с этой религией. Ал-Масуди явно слышал от своих информаторов пересказ древнего тюркского эпоса о сакральном царе.

Проблема времени, когда хазары приняли иудаизм, относится к числу трудноразрешимых. В пространной редакции письма Иосифа указано время, отстоящее от правления этого царя на 340 лет — т. е. 620-е гг.; более реалистична дата, сохранившаяся в еврейском источнике XII в., — 740-е гг.: в начале VIII в. хазарские каганы еще могли породниться с византийским императором и крестить свою родственницу (что было бы невозможным для иудейки), а в 730/731 г. во время войн с арабами хазары действительно напали на Ардебиль, поход на который, по Иосифу, предшествовал обращению. Впрочем, после поражения 737 г., согласно арабским авторам, принял ислам. По арабским известиям, хазары приняли иудаизм во время правления Харуна-ар-Ра-шида, то есть на рубеже VIII—IX вв.: эти известия соотносят с сообщением Иосифа об упрочении иудейской религии при царе Обадии, когда в Хазарию прибыли ученые раввины, знатоки Талмуда. Религиозные споры в Хазарии на этом не прекратились: в 861 г. в каганат — «к Меотскому озеру и к Каспийским воротам Кавказских гор» — прибыла византийская миссия во главе с Константином (Кириллом) Философом, будущим просветителем славян, и каган не препятствовал диспуту между христианами и иудеями. Хотя, согласно «Житию» Константина, тот победил в споре с иудеями и крестил какое-то количество язычников (см. [Флоря 1981, 78 и сл.; Иванов 2003, 146—152]), в целом миссия не имела успеха — каган и его окружение остались иудеями.

Неясно, где хазары вступили в контакт с еврейскими общинами: эти общины известны в древних центрах Закавказья, в том числе в Мцхете, столице раннесредневековой Грузии; однако традиционными центрами, где иудейские общины были тесно связаны с кочевым ираноязычным, а затем тюркоязычным населением, были и города Северного Причерноморья, в том числе Фанагория, центр Великой Болгарии, Гермонасса-Таматарха, именуемая Самкерц в письме Иосифа (в арабских документах именовалась городом иудеев), наконец, византийский Херсон ее. Существенно, что иудейские общины были в состоянии распространять у хазар не только писанный закон, но и навыки городского быта.

Столица каганата — город Итиль (Атил) в дельте Волги (р. Итиль или Атил у арабских географов) — до сих пор не обнаружена археологами (С 2001 г. ведутся раскопки на городище Самосделка в дельте Волги - единственном известном там раннесредневековом городище). Ее подробное описание сохранилось у ал-Масуди, который свидетельствует, что город состоял их трех частей: его кварталы располагались на обоих берегах реки, а на самой реке был остров с замком царя и кагана из редкого в Хазарии обожженного кирпича; стены Итиля были возведены из кирпича-сырца. Население столицы состояло из общин иудеев, мусульман, христиан и язычников, среди которых были славяне и русы. Иудеями были сам каган, его окружение и «хазары его рода»; много евреев бежало из Византии в Итиль от преследований императора Романа в 943 г. Большую же часть населения в городе, согласно арабскому автору, составляли мусульмане, в том числе войско ал-ларисийа — наемники из Хорезма: они служили кагану на условиях свободы их вероисповедания; воевать хорезмийцы должны были только против «неверных», но не против мусульман; из их числа назначался везир — один из главных сановников при дворе восточных владык. В. Ф. Минорский [1963, 193] связывал наименование ал-ларисийа с древним сарматским (аланским) этниконом аорсы. Реальная власть в Хазарии находилась в руках у царя, которому подчинялись не только ал-ларисийа, но и русы и славяне, также служившие в его войске. Кроме воинов, в Итиле было много мусульманских купцов и ремесленников, чувствовавших себя в безопасности под властью хазар: у них были не только мечети, но и школы (медресе), где дети могли изучать Коран. Каждая община — иудейская, мусульманская, христианская и языческая — имела собственных судей. Эта сложная этническая структура была характерна уже для раннесредневековых столиц (в том числе для Киева — см. ниже), особенно в тех государственных образованиях, которые включали разноплеменные объединения. Очевидно, что традиционно разноэтничными были Семендер, считавшийся «гуннским» городом (ср. имя гуннского племени забендер; от Семендера шел прямой путь с Северного Кавказа на Итиль) и причерноморские города каганата Таматарха, Фанагория, Керчь. В крепости Саркел саму цитадель занимали хазары (и, возможно, гузы), во внешнем городе, окруженном валами, жили болгары и (с середины X в.) группа славян; стратегическое значение Саркела заключалось не только в том, что он защищал западные рубежи домена правителя хазар, но и в том, что эта крепость контролировала ответвление знаменитого Шелкового пути и охраняла купеческие караван-сараи [Плетнева 1996].

Хазарский тяжеловооруженный всадник. Рис. О. Фёдорова.

Торговые пошлины (десятина) наряду с данью с подвластных народов были важнейшей статьей доходов Хазарского государства: каганат прочно удерживал речные магистрали — Дон и Волгу, ведущие с севера — из глубин Восточной Европы и формирующегося Русского государства — к Черному и Каспийскому морям, в Византию и на Ближний Восток, а также контролировал (до X в.) ответвление т. н. Шелкового пути, ведущего с Востока (из Китая) через Северный Кавказ (и Саркел? — см. [Плетнева 1996]) к городам Северного Причерноморья. При этом, вопреки ставшим расхожими представлениям о главенстве «финансового капитала» в Хазарии, у нумизматов практически нет данных о денежном обращении в каганате; хазары чеканили собственные подражания арабским дирхемам, но клады серебряных монет на территории каганата единичны (ср. [Флеров 1993]), особенно по сравнению с многими десятками кладов, содержащих десятки тысяч монет на территории Руси (и связанной с ней Скандинавии). Русь должна была испрашивать разрешения хазар, чтобы те пропустили их дружины в Закавказье, и платить десятину при провозе товаров для торговли. Царь Иосиф утверждал, что если бы он не сдерживал русов, те захватили бы весь цивилизованный мир. Русь стала главным соперником каганата в Восточной Европе.

Проблемы упадка Хазарского каганата и хазарское наследие в Восточной Европе

При всей непрочности внутренней этнополитической структуры Хазарского каганата, когда подвластные ему народы сохраняли «автономию», имея собственных правителей, и противоречивости геополитической ситуации в Евразии, в современной историографии принято считать, что именно принятие иудаизма, чуждого подавляющему большинству языческого населения Хазарии, привело каганат к кризису, от которого он не смог оправиться. В кембриджском документе говорится, что «мудрые люди» опасались «возмущения народов» вокруг Хазарии. Константин Багрянородный [глава 39] рассказывает о восстании каваров из рода хазар (имя кавар, возможно, и означает «восставший»), которые были разбиты хазарскими верхами и присоединились к венграм (которых научили языку хазар) в землях пачинакитов-печенегов; считается, что их восстание было реакцией на введение ортодоксального раввини-стического иудаизма при Обадии.

Усобицы в «кочевых империях» были неизбежны и в силу эфемерности самих раннегосударственных объединений, когда центральная власть не в состоянии была контролировать сепаратистские устремления племенной знати, и в силу внутренней слабости самой этой власти, распрей внутри правящего рода, и по причине вмешательства «мировых держав», стремившихся ослабить «варварские» государства. Правда, Византия помогла укрепить положение хазар в 840-е гг., построив Саркел, но Кембриджский документ свидетельствует, что уже в правление царя Вениамина, деда Иосифа, «царь Македона» обложил Хазарию с помощью правителей Асии, турок, а также неких БМ и Пиниил. Верными хазарам остались традиционные союзники аланы, так как часть из них, как утверждается в документе, исповедовала закон евреев. Состав антихазарской коалиции определить достаточно трудно: под Асией можно понимать асов — объединение донских алан, так как кавказские аланы были союзниками хазар, но может быть, это были и узы-огузы. Турками, как уже говорилось, могли именовать и венгров, и тюркоязычных кочевников, под БМ усматривают черных — кубанских — болгар, наконец, в Пиниил видят печенегов. Тогда царь алан разгромил антихазарскую коалицию. Однако ситуация изменилась уже при царе Аароне в первой половине X в., и алан-ский царь, подстрекаемый той же Византией, в 930-е гг. напал на Хазарию, Аарон же нанял царя турок. Аланский правитель был разбит и взят в плен, но Аарон предпочел сохранить с ним союз, женил сына Иосифа на его дочери, а самого отпустил в его землю. Эти конфликты Хазарии с подвластными народами, прежде всего с донскими и северокавказскими аланами, по гипотезе М. И. Артамонова [1962, 356 и ел.], привели к гибели салтово-маяцкой культуры уже в начале X в. По уточненным датировкам, эта культура, в том числе культура донских аланов, продолжала существовать до середины X в. Очевидно, что многие поселения салтово-маяцкой культуры — и славянской ромен-ской культуры — прекратили существование в начале X в. из-за нашествия печенегов. Но конец салтово-маяцкой культуры, видимо, связан не только с приходом новой волны кочевников. Ее центральный регион — междуречье Волги и Дона с Итилем и Саркелом — был подвергнут разгрому русью Святослава в 960-е гг.

Русь была главным соперником каганата в Восточной Европе, и Византия использовала это соперничество. Когда уже в царствование Иосифа вспыхнул очередной конфликт с Византией, император Роман Лакапин стал преследовать иудеев, а хазарский царь — христиан, Византия спровоцировала поход некоего «царя» Руси Хельгу (Олега) против хазарских владений в Причерноморье. И хотя русские были разбиты хазарским полководцем Песахом и вынуждены были направить оружие против самой Византии (поход 941 г. — см. ниже в главе XI), соперничество Хазарии с Русью и Византией, натиск печенегов с запада и узов-огузов с востока, наряду с внутренними распрями, обрекли каганат на гибель; есть краткие известия восточных авторов о том, что в поисках союзников против огузов хазары обратились к Хорезму и вынуждены были принять ислам (ср. [Новосельцев 1990, 194 и сл.]).

Царь Иосиф, преувеличивавший могущество своей державы в письме к Хасдаю Ибн Шапруту в начале 960-х гг., писал о своем домене в устье Волги: «Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и (точно также) всех врагов (их) на суше приходить к "Воротам" (Дербенту. — В. П., Д. П.). Я веду с ними войну. Если бы я их оставил (в покое) на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада и до страны...» [Коковцов 1932, 102]. В тексте неясно, до какой страны дошли бы враги исмаильтян, но история продемонстрировала справедливость слов Иосифа: русь Святослава, расправившись с соперником на востоке, повернула на Запад, к Дунаю, угрожая Византии, огузы двинулись в Переднюю Азию и Закавказье.

После разгрома Хазарии Святославом хазары еще упоминаются в русских источниках в конце XI в. в принадлежащей Руси Тмутаракани, хороним Хазария еще встречается в византийских документах, обозначающих область Тамани, но сам этнос, господствовавший на протяжении трех столетий на юге Восточной Европы, растворился среди многочисленных народов и этнических групп, некогда входивших в состав каганата. К хазарам иногда стремятся возвести свое происхождение некоторые представители тех народов, которые исповедовали иудаизм: горские евреи (таты) Дагестана и караимы (последователи того течения в иудаизме, которое почитает лишь Библию, но не признает Талмуда), но прямых оснований для этого в источниках нет.

В 1970-е гг. англоязычный писатель Артур Кестлер в полулярной книге «Тринадцатое колено» попытался отыскать тюркско-хазарские истоки европейского (ашкеназского) еврейства: [Петрухин 2002]. Кестлер не скрывал, что его целью было доказать безосновательность антисемитизма, так как европейские евреи не были семитами — они были тюрками по происхождению, относились к тринадцатому колену, а не к одному из двенадцати колен Израилевых. Эта концепция практически возрождает мифологизированную генеалогию, принятую в письме царя Иосифа, который возводил свой род в колену Тогармы. Судьбы еврейских общин Хазарии неясны (ниже еще будет говориться о киевской еврейско-хазарской общине), едва ли они были многочисленны вне традиционных причерноморских центров еврейской диаспоры, и никаких оснований связывать с ними европейских ашкеназов, составлявших самостоятельные общины в городах Западной Европы в раннем Средневековье, нет.

Вместе с тем хазарская эпоха не прошла для Восточной Европы бесследно (равно как не прошли бесследно гуннская и аварская эпохи для Европы Центральной — для славян и венгров): наследницей Хаза-рии в раннесредневековую эпоху стала (отчасти — см. ниже) Русь, а затем — Золотая Орда, власть которой распространилась в тех же пределах, что и власть Хазарии в период могущества. В сложных отношениях соперничества и партнерства с Хазарией выступала не только Русь, но и другие народы и государства Восточной Европы и Евразии, в первую очередь Алания и Волжско-Камская Болгария.

Кавказская Алания и народы Северного Кавказа в VI—X вв.

Арабские географы X в. помещают на Кавказе 72 народа: это, конечно, не точное число этносов, обитающих в регионе, а общее представление о множестве «языков», населявших Кавказ, — цифры 72 соответствуют числу «языков» — строителей вавилонской башни. Этническое разнообразие соответствовало самой природе Кавказа, разделенного естественными границами на множество регионов, где обитали разные племена. Но отнюдь не все они были известны древним и средневековым автором. Одним из самых могущественных и известных народов Кавказа ал-Масуди считает аланов. Согласно передаваемым им легендам, иранский шах Ануширван в VI в. воздвиг стену у Дербента (Баб-ал-Абваб), чтобы удерживать хазар, аланов, различных тюрков, жителей Сарира и другие народы, а в еще более древние времена мифический правитель Ирана Исфандияр основал Аланскую крепость — «Аланские ворота», Дарьял, чтобы не пускать аланов в Закавказье.

Потомки скифо-сарматского населения евразийских степей аланы, походы которых в союзе с германцами, гуннами и другими народами потрясли в эпоху Великого переселения средиземноморский мир, в первых веках н. э. прочно освоили степи и предгорья Северного Кавказа, подчинив и частично ассимилировав местное население. Прокопий Кесарийский [Война с готами VIII, 3] свидетельствует, что аланы занимают «всю страну, которая простирается от пределов Кавказа до Каспийских ворот» (Каспийскими воротами этот автор считал Дарьял). Там аланы перешли к отгонному скотоводству и земледелию (в том числе восприняли у местного населения навыки террасного земледелия на склонах гор), основали многочисленные малые и крупные укрепленные поселения. На равнинных землях Ставропольской возвышенности, в долинах Кумы, Терека, Сунжи преобладали т. н. земляные городища с валами и рвами из земли, глины и кирпича-сырца, в Центральном Предкавказье — т. н. каменные городища со сложенными из камня стенами и башнями, хозяйственными и жилыми постройками. Сеть укрепленных поселений контролировала горные выпасы и позволяла в случае вражеского нашествия увести население и скот в горы.

На рубеже VII—VIII вв. на некоторых поселениях появляются редкие юртообразные жилища и керамика, свидетельствующая о присутствии тюркских (болгарских) групп; наряду с характерными для алан ката-комбными погребениями распространяются скальные гробницы и грунтовые ямы, также связанные с перемещениями тюркского населения в эпоху хазарского господства. Однако собственные культурные навыки не только позволили аланам пережить нашествия гуннов и других народов евразийских степей, но и сыграли важную роль в становлении культуры Хазарского каганата и даже Волжской Болгарии. Многочисленные памятники аланской культуры на Северном Кавказе существуют нередко с III по IX век и дольше.

Амулеты аланов Северного Кавказа

Аланы, как и прочие «варварские» народы Евразии, должны были маневрировать между великими державами раннего Средневековья — Византией и Сасанидским Ираном, затем — Арабским халифатом; предполагают, что внутри аланского племенного объединения существовало две группировки — проиранской и проромейской ориентации, — образовавшиеся на территории Северного Кавказа к VI в н. э. Восточные аланы контролировали Дарьяльский проход, ведущий в зависимое от персов грузинское царство Картли. Западное объединение алан сформировалось в верховьях Кубани, вблизи западногрузинского государства Лазики и Абхазии, бывших под контролем Византии. Поэтому Западная Алания также входила в сферу византийского влияния и часто выступала в качестве союзника Византии: не случайно в 558 г. авары обратились к царю западных алан Сарозию с просьбой установить дружественные контакты с Византией ([Ковалевская 1984, 133 и сл.]; ср. [Кузнецов 1992, 85 и сл.]). Напротив, восточные аланы в составе иранских войск вторглись в 550—551 гг. в Колхиду, подвластную Византии, и позднее (576 г.) заключили (вмести с савирами) выгодный договор, получив от Византии откуп больший, чем те деньги, что платили им персы. Юстиниан II стремился в начале VIII в. использовать аланов против абасгов и лазов — абхазов и населения Западной Грузии, отложившихся от Византии [Чичуров 1980, 65—67]. Интерес к Алании был силен не только в силу ее стратегического положения на Кавказе, но и потому, что в результате войн, которые вел Иран, изменился маршрут Шелкового пути, который проходил теперь к византийским портам Северного Причерноморья через Аланию (не случайно в могилах аланской знати обнаружены шелковые одеяния среднеазиатского происхождения).

К середине VIII в. аланы оказались под властью Хазарского каганата — они почти не упоминаются в византийских источниках VIII— IX вв. Археологами отмечено появление памятников салтово-маяцкой культуры с очевидными тюркскими чертами в междуречье Кубани и Терека — хазары стремились к летним пастбищам Приэльбрусья и контролю над Шелковым путем [Кузнецов 1997, 164 и ел.]. Но Византия использует свои традиционные связи с аланами в период обострения отношений с Хазарским каганатом и Дунайской Болгарией: когда в 917 г. болгары стали угрожать Константинополю, патриарх Николай Мистик в своем послании царю Симеону пригрозил нашествием турок (венгров), печенегов, руси, аланов и «других скифских племен». К реальным политическим успехам того же патриарха можно отнести крещение Западной Алании (при содействии правителя Абхазии) в начале X в. В результате Византии удалось спровоцировать конфликт алан с иудейской Хазарией в 932 г., упомянутый Кембриджским документом: аланы потерпели поражение и, по ал-Масуди, вынуждены были изгнать византийских священников (по данным еврейского документа они даже приняли иудаизм). Отказ от христианства был недолгим, ибо в середине X в. император Константин Багрянородный в сочинении «О церемониях византийского двора» именует правителя Алании «духовным сыном» и удостаивает грамот с золотыми печатями, что приравнивает Аланию к таким христианским государствам, как Болгария и Армения. О существовании аланской митрополии известно с конца X в. В том же X в. в Западной Алании начинается церковное строительство, центром епархии становится, вероятно, городище Нижний Архыз в верховьях Кубани, которое отождествляется со столицей Алании, упомянутой ал-Масуди — городом Магас (Маас); Алания входит в круг христианских государств Причерноморья [Кузнецов 1992, 102—122; Иванов 2003, 178—190].

В описании ал-Масуди царь аланов (ал-Лан), помимо столицы Магас (иранск. 'Великая'), владеет многими замками и резиденциями, в которые время от времени наезжает: этот быт характерен для правителей раннесредневековых государств — от империи Каролингов до Руси и Хазарии. В X в. в Алании действительно формируется сеть каменных крепостей, при строительстве которых византийские традиции повлияли на местную технику. Царь Алании поддерживает матримониальные связи с царем Сарира, с ним в дружбе пребывает горная область Гумик, которую связывают с современными землями лакцев, народа, говорящего на языке нахско-дагестанской группы и в прошлом именовавшегося кази-кумух, по имени главного поселения Кумух (название древней области сохранилось в этнониме тюркоязычного народа кумыки). Соседний же с аланами народ кашак (адыги) не имеет царя и исповедует языческую религию, а от могущественных аланов его спасают только укрепленные поселения. Константин Багрянородный (гл. 43) свидетельствует о том, что аланы совершают набеги и на более отдаленную от них адыгскую область между Кубанью и Никопсисом, именуемую в греческих источниках Зихией; зихи вынуждены скрываться от аланов на островах в Черном море. Царь алан, по ал-Масуди, главенствует также над абхазами. Очевидно, что правители алан стремились обрести выход к морю.

Аланское государство существовало до монголо-татарского нашествия XIII в. После татарского разгрома аланы составили этноязыковую основу нового ираноязычного народа Кавказа — осетин. Но влияние аланов на этническую и языковую историю народов Северного Кавказа было значительно более широким и указывает, в частности, на взаимодействие ираноязычных и тюркоязычных этносов, в том числе предков тюркоязычных карачаевцев и балкарцев: само имя балкарцев, вероятно, родственно этнониму болгары, названию раннесредневе-ковых соседей аланов.

В целом на Северном Кавказе рубежа I и II тыс. н. э., при всей традиционной пестроте этнической ситуации, прослеживаются те же тенденции развития этнических культур, которые наблюдались и в более ранние эпохи: на юго-западе преобладают адыгские племена (зихи и касоги средневековых источников), центральную часть занимают аланы, а горные области — горские народы вайнахов (предки чеченцев и ингушей), на востоке в Дагестане — в областях Серир, Гумик и др. — предки аварцев, лакцев, лезгин, даргинцев и др. народов жили вместе с тюркоязычными племенами, проникавшими на север Дагестана с гуннской эпохи, в том числе с хазарами (в частности, городище Тарки возле Махачкалы предположительно отождествляется с Семендером). В степях Прикубанья обитали потомки оногуро-болгарского и хазарского племенного объединения (ср. [Гадло 1979, 199—209; Кузнецов 1997).

Волжско-Камская Болгария и народы поволжья

Проникновение тюркоязычных кочевых племен в лесостепные районы Среднего Поволжья и междуречье Волги и Камы было непосредственно связано с миграционными процессами в евразийской степи, в первую очередь — в Хазарии. Предполагают, что племена болгар (булгар) стали проникать в Среднее Поволжье еще в эпоху начальной экспансии хазар, когда болгарское объединение в причерноморских степях (Великая Болгария) распалось и часть болгар (в последней четверти VII в.) откочевала за Дунай, часть — в Поволжье. Ранние болгарские памятники появляются в районе Самарской Луки в середине VII в.: вторжения болгар и других кочевников, видимо, положили конец существованию здесь упомянутой балто-славянской именьковской культуры [Багаутдинов и др. 1998, 167 и ел.]2, носители которой, по предположению В. В. Седова, мигрировали в левобережье Днепра, и способствовали передвижению венгров в степи. Арабский автор 30-х гг. X в. ал-Истах-ри именует Волжскую Болгарию «Булгаром Великим» и отличает волжских болгар от «внутренних» (т. е. ближайших к Средиземноморью) — дунайских, которые приняли христианство. Миграции болгарских племен продолжались в периоды кризисов — арабо-хазарских войн, межплеменных конфликтов внутри Хазарии в IX в.: по данным археологии — болгарских могильников в Среднем Поволжье, — последняя миграционная волна была наиболее интенсивной.

О непосредственной связи тюркоязычных кочевников Волго-Кам-ского междуречья с племенами Хазарии свидетельствует этнонимия: арабский автор начала X в. Ибн Русте (Ибн Руста) пишет, что болгары (в Волжско-Камской Болгарии) разделяются на три группы — берсула, эсегел и собственно болгар: племена берсула явно связаны с барсилами, древнейшими соседями хазар. Эсегел (икилъ, эскел) упомянуты также (наряду с племенем баранджар, напоминающем о хазарском городе Баланджар на Кавказе) главным автором, описывающим Волжскую Болгарию, — арабским дипломатом Ахмедом Ибн Фадланом, который совершил путешествие в эту страну в 921/922 г.: Ибн Фадлан прибыл в ставку (кочевье) «царя» болгар, куда царь призвал народ, именуемый суваз, но часть этого народа с самозванным вождем не подчинилась болгарам, другая же часть, во главе с правителем племени эскел, повиновалась [Ковалевский 1956, 139]. Имя народа суваз (сван, суан) может читаться как сувар — народ, упоминаемый рядом с болгарами хазарским царем Иосифом: по происхождению этот народ явно связан с савирами на Северном Кавказе.

Согласно восточным источникам языки хазар, болгар и савиров-сувар были близкородственными. Реликты этих языков усматривают в тюркском языке чувашей — народа в Среднем Поволжье: сам этноним чуваш возводится к названию суваз.

Сувар — название одного из крупных городов Волжской Болгарии, наряду со столицей Болгар (Булгар) на берегу Волги. Несмотря на то, что болгарская аристократия во главе с самим царем (как и хазарский каган) сохраняла традиции кочевого быта, болгары в лесостепи интенсивно переходили к комплексному земледельческо-скотоводческому хозяйству, так что Ибн Русте писал уже о том, что болгары — земледельческий народ, возделывают пшеницу, ячмень, просо и другие культуры. Этому переходу способствовали контакты с местными земледельческими поволжско-финскими племенами — мордвой и марийцами — черемисами, которых царь Иосиф упомянул в числе своих данников. Археологические материалы обнаруживают синтез культур болгарской и финно-угорских на одних и тех же памятниках Волжско-Камской Болгарии (см. [История татар, 185—218]). К X в. на перекрестке международных путей — речного Волжского (см. [Великий Волжский путь 2001]) и караванного, связующего Среднюю Азию (державу Саманидов) и Восточную Европу, в том числе Болгар и Киев, — возникли города.

Доходы государства Болгар (Булгар, Болгария), возникшего к X в. в Среднем Поволжье, как и Хазарии и других раннесредневековых государств, складывались из торговых пошлин (десятины) и даней, которые правитель брал лошадьми и мехами. Меха привозила в Болгар русь, но болгары сами стремились контролировать регионы, богатые пушниной, о чем свидетельствуют описания путешествий болгарских купцов в страну вису за мехами соболей и черных лисиц: под народом вису усматривают летописную весь, предка финского народа вепсы. О связях Болгарии с областями муромы, Верхнего Повожья и Белоозера — земель веси — свидетельствуют находки болгарской керамики (с X в.: ср. [Голубева 1969]). Другой регион, которого достигали болгарские купцы, — земли народа йура — летописная Югра, Зауралье: там обитали обские угры — ханты и манси, с которыми велась торговля: одежда, соль и другие вещи обменивались на меха при посредстве знаков и тайно, так как «дикий народ йура» боялся зла от чужаков (позднее сходные торговые отношения новгородцев с югрой упоминает русская летопись). В Нижнем Приобье действительно находят много болгарских вещей X—XIV вв. Подобно Хазарии, в Болгарии с X в. началась чеканка серебряной монеты — подражаний арабским дирхемам.

Древности Волжских болгар

Государство Болгария находилось в сложных отношениях с Хазарским каганатом, властитель которого считал правителя болгар своим вассалом. «Царь» Алмуш, к которому прибыло из Багдада посольство с секретарем Ибн Фадланом, платил дань мехами царю хазар, его сын был заложником в Итиле, а дочь насильно была взята в гарем хазарского правителя — таковыми были обычные отношения вассалов и сюзеренов в раннесредневековых государствах. Правитель болгар сохранял тюркский титул эльтебер, который был ниже титула каган («царем» — арабск. малик — именуют его, как и прочих правителей Восточной Европы, восточные источники). Вместе с тем Алмуш уже принял ислам (видимо, не без посредства хазарских — итильских — мусульман) и отправил посольство в Халифат с просьбой не только прислать наставников в новой религии, но и построить крепость, что было явно направлено против власти Хазарии (ср. [Фахрутдинов 1984; Новосельцев 1990, 197 и ел.]).

Интересно, что Ибн Фадлан именует болгарского правителя «царь ас-сакалиба» — царем славян. Арабы (в том числе ал-Масуди) могли использовать заимствованный ими у греков книжный термин ас-сакалиба как обозначающий не только славян, но и все население Восточной и особенно Центральной Европы (включая немцев и венгров), однако у Ибн Фадлана такого расширительного толкования нет. Возможно, в соответствии с традициями «кочевых государств», болгары считали своими подданными славян с тех времен, когда они господствовали в причерноморских степях, — со времен Великой Болгарии и пеньковской культуры. Эта историческая традиция была тем более актуальна в момент приема посольства самого халифа, когда нужно было продемонстрировать могущество болгарского хана [Мишин 2002, 29—33].

Русь, видимо, использовала противоречия между Волжской Болгарией и Хазарским каганатом, так как именно через Болгар — в обход Хазарии — стала поступать на Русь восточная монета, когда Каганат попытался установить экономическую блокаду Руси в конце IX — начале X в. (см. ниже). В 965 г. князь Святослав вторгся в каганат через Оку и Среднее Поволжье, разгромив Болгарию, буртасов, а затем Хазарию (по данным Ибн Хаукаля). Древняя Русь, однако, не смогла закрепиться на Средней и Нижней Волге. Попытка князя Владимира в 985 г. подчинить болгар и обложить их данью закончилась неудачей, несмотря на то, что он использовал федератов Руси — конницу торков — для похода. Показательны слова «Повести временных лет», передающие отношение русских к богатому восточному соседу: Владимир замечает, что болгары обуты в сапоги, и говорит, что те не будут платить дани — надо искать «лапотников». С болгарами был заключен мирный договор, сохранивший в древнерусской передаче болгарскую «фольклорную» формулу: «Толи не будеть межю нами мира, оли камень начнеть плавати, а хмель почнеть тонути» [ПВЛ, 39]. Мирные отношения с болгарами, по летописи, имели важные для Руси последствия — в следующем 986 г. болгары прислали своих послов, призывая Владимира принять ислам. Настал черед Руси выбирать веру (см. ниже). С X в. установились прочные экономические и торговые связи Руси и Волжской Болгарии (см. сборник: [Волжская Болгария и Русь]).

Государство Волжско-Камская Болгария, как и Кавказская Алания (у которой были свои разнообразные связи с Русью уже в средневековый период), не пережило монголо-татарского нашествия XIII в. Однако тюркоязычные болгары составили основу новых этносов, формировавшихся уже в пределах Золотой Орды — чувашей и татар.

В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М. 2004